Что движет эволюцию общества -измы или здравый смысл?

Все переходы на более прогрессивный способ хозяйствования, на более прогрессивный способ управления населением были осуществлены собственниками капитала в целях получения максимальной прибыли. Население - ведомая сила, собственники капитала - ведущая.

Все эти переходы действительно сопровождались скачком эффективности использования ресурсов.

Попытка В.Ленина выполнить переход от капитализма к социализму была основана на желаниях и эмоциях, а не на знаниях. Никакой теории построения справедливого общества не было. Кончилось плачевно, правда не везде и только за счет хорошо проверенной насильственной системе управления населением.

Вся эволюция общества последние 80 лет представляется четкой картиной - эта генеральная линия эволюции стала видна совершенно неожиданно и начал ее И.Сталин укрупнением сельского хозяйства созданием колхозов и машинотракторных станций. И было это продиктовано здравым смыслом без научного обоснования.

Важнейший шаг укрупнения, только не производства, а капитала был совершен первыми акционерными обществами, когда стоимость хозяйства была неподъемной для одного человека. Надо отдать должное этим инициаторам, которые четко распределили права, ответственность, компетенцию всех участников и не совершили никаких ошибок. И.Сталин этими проблемами не стал заниматься - и до сих пор распределение прав, ответственности и компетенции в сохранившихся колхозах не доработаны.

Следующим большим шагом была организация технологических объединений, все хозяйства или части их были объединены общей целью - постоянное повышение эффективности использования ресурсов, снижение себестоимости продукции, а в США частичный уход от налогов, что повысило конкурентоспособность производства, повысив эффективность использования ресурсов. Это было почти во всех странах, только новыми производственными отношениями в СССР не занимались, а в США собственники капитала допустить самотек в этом не могли. Сначала возникали тресты, комбинаты, затем проявились технологические корпорации. В сегодняшней России они тоже есть, но типичное не то - их производственные отношения, распределение прав, ответственности и компетенции определены на глазок, как и в СССР.

Наконец 30 лет назад собственники капитала игровой индустрии совершили следующий шаг, который равноценен новому способу хозяйствованию под названием поздний капитализм, создав хозяйственные корпорации. Отличие их от предшественников: в состав хозкорпорации вошел банк - орган управления экономикой корпорации. Банк и капитализм закончили свою эволюцию, создав отличный резерв жизнеспособности.

На этом эволюционная прогрессивная роль собственников капитала закончилась, так как все их интересы выполнены и законодательно оформлены и защищены.

Выйдя из игры, собственники капитала оставили сообщество наедине с мировой финансовой мафией. Здравый смысл сообщества куда-то пропал, открыв все пути мафии.

Последний эволюционный прогрессивный шаг общества и сообщества повис в воздухе. Получилось, что сделать его как бы некому.

Беда еще в том, что о нем никто не догадался, хотя, имея политические знания в нужном объеме, догадаться не так уж трудно.

Последний прогрессивный шаг развития это становление секторов экономики. То есть взять за основу опыт хозяйственных корпораций и объединить все хозяйства одной формы собственности, ввести в состав Совет директоров и единый банк сектора - орган управления экономикой сектора. Все производственные отношения и разделение их хозкорпорацией отработаны.

Если вооружить этими знаниями Президента любой страны, то организовать и поддержать инициативу снизу ничего не стоит и ничем не грозит. Надо ждать только, когда ситуация заставит Президента осуществить этот шаг. В России ситуация давно такова.

Фотограф Синди Кларк из Пенсильвании сделала трогательную фотосессию своего 3-х месячного племянника и маленьких щенков французского бульдога.

Эта фотография не может не вызвать умиления. Они такие… одинаковые?

На самом деле это так. Люди находят привлекательными вещи и животных, напоминающих детей. Большие глаза, брахицефалия, крупная голова — те признаки, которые вызывают во взрослом человеке желание окружить вниманием и заботой.

Стивен Джей Гулд утверждал, что именно поэтому художники-мультипликаторы Диснея взяли на вооружение эти характеристики. Микки Маус выглядит очень мило, хотя он весьма отдаленно напоминает реальную мышь или крысу. Гулд заимствовал это у Лоренца, который утверждал, что наша реакция на фигуры, напоминающие младенцев, гораздо более сильная: так верблюд или морж вызывают меньше умиления, чем белка, кролик или синица. Мультипликаторы весьма успешно воспользовались этим биологическим механизмом человека в своих целях, однако то же самое произошло и в собаководстве.

Гулд приводит иллюстрацию:

В третьем ряду мы видим собак: в первой несложно узнать пекинеса или английского той-спаниеля, во второй — борзую типа салюки. Многие люди считают первую собаку гораздо более привлекательной, чем вторую. Не здесь ли кроется одна из причин, почему собаки имеют пропорционально более короткую морду в черепе, чем у волка? (Если не брать в расчет борзых).

Конечно, сейчас есть множество гипотез и причин почему морда собаки короче, чем у волка. Однако не эффект ли Микки Мауса «принял» основное участие в этом? И куда это может нас привести?

Невероятные факты

Этот проект был затеян два года назад, когда были опрошены несколько сот ученых, которым был задан один вопрос: что вы считаете величайшей тайной природы и науки?

Вот, что они ответили.

Что движет эволюцией?

Ответ на этот вопрос вы наверняка слышали: естественный отбор принимается учеными как главный двигатель жизненных функций организмов и само их функционирование. Это одна из самых хорошо проверенных теорий в науке. Но эволюция посредством естественного отбора - это единственное объяснение сложности организмов?

"Я полагаю, что одна из величайших тайн биологии на сегодняшний момент – это является ли естественный отбор единственным объяснением процесса эволюции, а, следовательно, единственным способом генерирования сложности организмов, или все же есть другие свойства материи, которые также играют важную роль", - говорит Массимо Пиглиучи (Massimo Pigliucci), специалист кафедры экологии и эволюции в университете Стоуни Брук в Нью-Йорке (Stony Brook University).

Что происходит внутри землетрясения?

На самом деле это очень странно, что мы не знаем процессы, которые происходят на нашей планете прямо под нашими ногами. Эксперты могут точно рассказать об эпицентре землетрясения, к какому типу принадлежит тот или иной вид землетрясения, а также о том, как долго будут продолжаться толчки. Но они совершенно не уверены в том, что происходит внутри планеты во время этого стихийного бедствия. Характер и природа сил, задействованных в этом процессе, пока до конца не ясна.

"Вопрос смещения плит при землетрясениях еще не до конца ясен и является одной из фундаментальных проблем во всей науке о Земле", - говорит геофизик Том Хитон (Tom Heaton). "По сей день для физиков всего мира остается большой загадкой природа землетрясений".

Кто вы?

Природа сознания давно озадачивает психологов и когнитивных ученых. Часть ответа на этот вопрос, однако, удивительно проста: большинство наших действий зависит от функционирования нейронных цепей. Такого мнения придерживается Джозеф Леду (Joseph LeDoux), невролог Нью-Йоркского университета.

"Интуитивное представление о банальности происходящего, вроде "я сам контролирую свое поведение" также ошибочно, как и идея о том, что Земля плоская", - поясняет Леду. Хотя мы часто думаем о себе как о независимых существах, на самом деле это не так. Все, что мы делаем, находится под влиянием бессознательных процессов окружающей среды.

Как появилась жизнь на Земле?

Ранние свидетельства о наличии микробной жизни на Земле датируется 3 миллиардами лет назад. Как она возникла, никто не знает. Идеи варьируются от развития химических реакций, произошедших на морском дне до происхождения соответствующих реакций в горных образованиях.

"Существует много теорий происхождения жизни на Земле, но так как ни одну из них невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть, официально принятой теории не существует", - подытожила биолог Диана Нортап (Diana Northup).

Как работает наш мозг?

Безусловно, сегодня нам о деятельности мозга известно намного больше, чем несколько десятилетий назад. Но, тем не менее, миллиарды нейронов, каждый из которых имеет тысячи соединений, это очень сложная тема. "Все мы думаем, что понимаем мозг, по крайней мере, наш собственный, посредством опыта. Но наш собственный субъективный опыт служит нам очень плохую службу в вопросах о том, как работает наш мозг", - говорил Скотт Хуэттел (Scott Huettel), специалист центра когнитивной неврологии в университете Дьюка.

"У нас до сих пор нет хорошего способа изучения, как группы нейронов формируют функциональные сети, когда мы учимся, запоминаем что-то или делаем что-либо другое, включая просмотр фильмов, прослушивание музыки и т.д.", - говорит невролог университета Калифорнии Норман Вайнберг (Norman Weinberger). "Если мы до конца поймем наш мозг, мы сможем понять и его потенциал, и границы для размышлений, эмоций, рассуждений, любви и всего остального".

Где находится оставшаяся часть Вселенной?

"Я называю это темной стороной Вселенной", - говорит космолог университета Чикаго Майкл Тернер (Michael Turner), ссылаясь на великие тайны темной материи и темной энергии.

В самом деле, было обнаружено только 4 процента материи и энергии Вселенной. Остальные 96 процентов остаются неуловимыми, но ученые продолжают поиски в самых отдаленных уголках и в глубочайших недрах Земли для того, чтобы решить две темные загадки.

Почему существует гравитация?

Можно подумать о том, что эта концепция уже давно понята, ведь Ньютон объяснил ее еще много лет назад. Но на самом деле, все гораздо сложнее. Гравитация – это самая слабо изученная сила во Вселенной, причем при помощи стандартных законов физики ее объяснить нельзя.

Теоретики полагают, что все дело в крошечных, безмассовых частицах, называемых гравитонами, которые являются детищем гравитационных полей. "Гравитация полностью отличается от других сил, которые описываются по стандартному образцу, потому что когда вы делаете некоторые малые расчеты гравитационных взаимодействий, вы получаете глупые ответы, так как математика в этом случае просто не работает", - говорит физик-теоретик Марк Джексон (Mark Jackson).

Существует ли "теория всего"?

В физике существует хорошая "стандартная модель", которая разделяет известную нам вселенную на частицы для того, чтобы описать каждую деталь: начиная от магнетизма и заканчивая описанием того, из чего состоят атомы, и как они остаются в стабильном состоянии. Стандартная модель рассматривает частицы как малые точки, которые выполняют определенные функции, и некоторые из которых несут в себе определенные силы.

Но у стандартной модели есть два серьезных недочета: она не объясняет процесс гравитации и вся информация теряет свою актуальность, когда речь идет о высоких уровнях энергии.

Если все-таки удастся разработать такую теорию (многие ученые говорят, что этого никогда не произойдет), которая объяснит гравитацию и сможет противостоять невероятным энергетическим силам ранней Вселенной, то универсальная теория физики станет реальностью.

Существует ли инопланетная жизнь?

Жизнь есть везде, по крайней мере, на этой планете. Поэтому логично предположить, что она существует и во всей Вселенной. Но пока нам удалось только тщательно изучить один мир.

Мы знаем, что за пределами существуют солнечные системы наподобие нашей. "Мы здесь, сделанные из звездной пыли. Таким образом, вполне вероятно, что есть и другие формы жизни во Вселенной", - говорит Джил Тартер (Jill Tarter), директор центра космических исследований в Калифорнии.

Причем, очень вероятно, что формы жизни, находящиеся вне нашей планеты, очень умные. "Человечество добилось научно-технологического прогресса только за последние 200 лет из примерно 4,5 миллиардов лет существования жизни на Земле", - сказал Франк Вильчек (Frank Wilczek), физик Массачусетского технологического университета, получивший нобелевскую премию. "Поэтому вполне вероятно, что существует много научно-технологических цивилизаций, которые существовали и развивались многие миллионы или даже миллиарды лет".

Как зародилась Вселенная?

Этот вопрос, пожалуй, является самым волнующим. Проще говоря, все остальные тайны лежат ниже этого вопроса, потому что он – первостепенен. Да, теория утверждает, что все началось с Большого Взрыва 13,7 миллиардов лет назад. В мгновение ока взрыв разросся до космических масштабов. Идея, казалось бы, неплохая, вот только одно плохо: это утверждение никак нельзя поверить.

"Теория большого взрыва – это чрезвычайно мощная идея, только до сих пор не понятно, какое же явление спровоцировало этот взрыв", - говорит Эрик Агол (Eric Agol), астрофизик из университета штата Вашингтон.

// Любищевские чтения, 2006 (сборник докладов) Современные проблемы эволюции. Ульяновск, 2006, с. 104-114.

Идея отбора опровергнута опытом. Какой фактор движет эволюцию?

Ю.В. Чайковский

Как известно, Ч. Дарвин ввел понятие естественного отбора по аналогии с искусственным отбором, не имея ни одного примера реального действия естественного отбора в природе. Он заявлял, что появление даже одного примера эволюции без отбора будет «сильнейшим ударом» для его учения, однако позже сам приводил такие примеры и всё же не менял основу учения, а лишь уверял, что во всех остальных случаях отбор действует. Правда, под конец жизни он разочаровался в своем детище и в последние 6 лет жизни отошел от эволюционной темы, но на судьбу учения это не повлияло: сообщество приняло его на веру.

Ни одно из ключевых возражений против принципа естественного отбора никогда не получило со стороны дарвинистов рассмотрения по-существу. Надо было рассмотреть аккуратно (с числами и графиками, с демонстрацией исходной и итоговой изменчивости) хотя бы один пример эволюционного приобретения, чтобы убедиться, что оно произошло именно под действием отбора, но этого никогда никем сделано не было. Все немногочисленные «доказательства естественного отбора» демонстрируют либо искусственный отбор, либо просто сдвиг генных частот. В остальных же случаях термином «естественный отбор» пользуются для обозначения всякого изменения, которому удается придумать полезность.

Но ведь по сути то же самое делали и делают сторонники иных учений: богословы видят в полезном свойстве проявление высшего разума, а ламаркисты – итог активности особей. Нужны не толкования, а опыты.

Впоследствии критики дарвинизма привели множество примеров эволюции без отбора и даже против отбора (например, гениталии пятнистой гиены, рожающей через клитор – И.И. Шмальгаузен объяснял отбором и это , но то была уже пародия на теорию [ 8 , с. 154]).

Критики сформулировали общее положение: отбор в принципе неспособен вести прогрессивную эволюцию (усложнение организмов), однако может служить для второстепенных эволюционных процессов (выбраковка негодных, простейшие очень эффективные улучшения, распределение видов по зонам обитания). Наиболее четко эту линию (как выяснилось, тоже чисто умозрительную) проводил А.А. Любищев.

В данном ключе написаны и мои прежние работы, в том числе книга «Эволюция» . Анализу возможностей отбора там посвящена основная часть главы 5, где получен вывод, что отбор слабо выгодных признаков невозможен. Из этого сделано заключение, что отбору могут подвергаться только «кванты селекции», т.е. приобретения, возникающие сразу как целое, резко повышающие выживаемость и размножаемость их обладателей. Приведены примеры свойств, которые можно счесть квантами селекции, однако ни для одного из них мною не приведено доказательств того, что оно действительно распространилось в силу большей размножаемости его обладателей. Другими словами, реально было показано отнюдь не «только», а «если могут, то только ». Этим я повторил главную логическую ошибку Дарвина, что в наше время непростительно.

На самом деле следовало сказать: «если отбор и возможен, то лишь отбор квантов селекции» и заняться поиском доказательства или опровержения этой возможности. Оказывается, опровержение давно известно.

Отбор опровергнут фактами еще при Дарвине

После выхода книги мне попала в руки книга писателя Мориса Метерлинка (автора знаменитой «Синей птицы») «Тайная жизнь термитов» (1926) . В ней красочно описано то, что было известно еще Дарвину. Как раз в 1850-е годы стали в массе поступать сведения о тропических термитах – общественных насекомых, которые живут весь год в закупоренных термитниках, бесполые, слепые и бескрылые; но раз в году из термитника вылетает зрячее крылатое половое поколение, самцы и самки. Это похоже на пчелиный рой, но есть два принципиальных отличия.

Во-первых, самок много, а во-вторых, в момент завершения спаривания все особи термитов теряют крылья и, беспомощные, тут же становятся жертвой множества хищников. Термиты очень привлекательны как пища, легко заметны и беззащитны, поэтому выедаются мгновенно, и лишь около одной пары на тысячу ускользает от гибели. Это значит, что самою природой из века в век ставится селекционный опыт: если есть вариации съедобности и они могут отбираться, то несъедобные должны вытеснить остальных. Такова логика дарвинизма, на которой построено всё учение.

Полторы тысячи видов (сотни термитников в каждом) дают достаточный материал для реализации изменчивости. Поскольку несъедобность может быть достигнута многими и притом очень простыми способами (известны примеры несъедобности за счет замены одной аминокислоты в одном белке), а эффективность отбраковки очень высока, то несъедобность должна достигаться быстро. Поэтому она оказывается идеальным примером кванта селекции.

Но на деле никакого появления несъедобных не происходит, следовательно, «отбора на несъедобность» здесь нет. Тем самым, идея отбора опровергнута прямым массовым наблюдением . Тем более, нет оснований допускать ее в менее ясных ситуациях. Пора (с опозданием почти на полтора века) сделать выводы.

Первый: невозможно изменять одних путем поедания других. Для получения эволюционного эффекта надо действовать не на гибнущих, а на остающихся. На эту логическую ошибку критики указывали не раз.

Более конкретно: напрасно была без опыта принята как ведущий принцип та мысль, что путем изменения размножаемости можно изменить какие-либо свойства организмов. Из того факта, что эволюционный успех может повлечь лучшую размножаемость, никак не следует обратное – что лучшая размножаемость влечет эволюционный успех. Наоборот, сама по себе она беспомощна (данный факт известен как эффект саранчи ). Никакого изменения свойств за счет лучшей размножаемости никто не наблюдал, связь всегда додумывают. Размножаемость как одно из следствий успеха жизнедеятельности очевидна, но как его причину ее надо доказывать, что пока не сделано и даже не объявлено как задача.

Второй: если так, то надо принять как логическую возможность, что эволюционно успешные варианты вполне могут размножаться плохо – лишь бы размножаемость никогда не падала ниже некоторого уровня. Примеров известно много. Например, новые формы часто остаются малочисленными в течение миллионов лет, но продолжают усложняться.

Третий: принятие учения сообществом до получения конкретных примеров обратило его в доктрину, а доктрина, которая принята и преподается, может вообще не нуждаться в обосновании. Таковы, например, плановая экономика прежде и рыночная – ныне.

Четвертый: в основании любой теории всегда лежат чёткие опыты или наблюдения. В дарвинизме их нет, следовательно, он не теория и не основа для теории. Он мог считаться гипотезой, пока не был опровергнут данными о термитах и им подобными. Разумеется, можно строить самоуспокоительные фразы о том, что уничтожение почти всех половых особей зачем-то выгодно виду, но это будет вовсе не теория естественного отбора. Это – указание на потребность в теории самоорганизации экосистем.

Экологически ситуация с термитами вполне ясна: выеданием половых особей здесь обеспечивается баланс экосистемы (таким путем термитник выбрасывает в окружающую среду биомассу, полученную при потреблении подземной пищи). Если одной выживающей пары на тысячу хватает для существования вида, то нужды в появлении несъедобности нет. Вспомним, что термитник живет неопределенно долго и в размножении (в появлении других термитников) всё это время не нуждается. И наоборот: если возникнет несъедобная популяция, она распространится, словно стая саранчи, и подорвёт базу собственного существования.

Сказанное не имеет отношения к отбору. Более того, термитник очевидным образом вписан в экосистему вопреки отбору : согласно дарвинизму, неопределенная изменчивость существует всегда, а более плодовитые варианты должны вытеснять менее плодовитые, если они занимают ту же экологическую нишу; здесь же ничего этого нет (ни у одного из многих видов тропических термитов). Можно было бы сказать, что механизм естественного отбора здесь выключен, если бы имелся хоть один аккуратный пример того, что таковой механизм бывает включён. Полутора веков бесплодного ожидания достаточно, чтобы усомниться, что такой пример появится. Пока его не имеется, вернее будет сказать, что механизма естественного отбора вообще не существует , что естественный отбор – неудачная выдумка. Она – феномен социальной психологии.

Эволюция без отбора

Фундаментальная ошибка как дарвинистов, так и их критиков (в том числе моя), была в том, что различие в размножаемостях было без опытного обоснования сочтено движущим фактором эволюции. В действительности высокая размножаемость сама по себе («эффект саранчи») никогда к эволюционным новациям не ведет, на что обратил внимание биофизик В.Л. Воейков (см. [ 8 , с. 83]). Эволюцию движет нечто иное.

Существует феномен селекции (неудачно называемый после Дарвина искусственным отбором), сельскохозяйственной процедуры, при которой судьба избранных определяется не их размножаемостью, а их желательными для селекционера качествами. Избранный вариант может быть вообще неспособным к самостоятельному размножению (культурные сорта плодовых деревьев), но успешно завоёвывать ареал. Селекция никогда не связана с конкуренцией. Это сказано и в моей книге.

Единственный известный мне достоверный пример селекции в природе – рост клона иммунокомпетентных клеток – как раз таков: клон растет не за счет лучшей, чем у других клонов, размножаемости, а путем смены способа размножения . Смена всем известна: иммуноциты делятся впятеро медленнее бактерий, однако клон иммуноцитов растет быстрее колонии подавляемых бактерий – но не принимается во внимание.

Процедуре избирательного лавинообразного размножения следует дать название, не содержащее слова «отбор» (selection ), поскольку слишком прочна его связь с дарвинизмом, а исходное значение (сознательная сельскохозяйственная процедура) утеряно. Предлагаю термин расплод .

Расплод , согласно словарю В.И. Даля, есть отглагольное существительное от глагола расплодить ; тем самым, оно исходно означает процедуру получения массового потомства избранного селекционером варианта. Оно соответствует латинскому слову proseminatio и английскому the breeding . Именно так представлял себе эволюцию молодой Дарвин прежде, чем ввел термин «естественный отбор»: по его тогдашнему мнению, эволюцию ведет всевидящее «Существо», выбирающее и размножающее нужный вариант из числа поставляемых изменчивостью [ 8 , с. 38].

То, что мы наблюдаем при завершении акта иммуногенеза, это как раз расплод. То же самое, по всей видимости, являет собой быстрая эволюция в опытах Г.Х. Шапошникова с тлями . Тот факт, что расплод здесь не имеет отношения к редкой изменчивости, ясно показал В.Б. Сапунов, в опыте которого эволюционный эффект достигнут за два поколения (см. ): нужное изменение возникает сразу у многих.

Антонио Лима-де-Фариа был прав, назвав свою книгу «Эволюция без отбора», но его правота стала ясна мне только теперь. После этого очевидно, что все попытки синтезировать дарвинизм еще с чем-то бессмысленны – по крайней мере, пока не будет доказано наличие естественного отбора хотя бы на одном объекте, но аккуратно. Хорошо было бы построить теорию вообще без упоминания этого термина, однако он слишком въелся в язык науки, поэтому еще долго придется разъяснять, что именно действует там, где тот или иной автор применил слово «отбор». Например, в хорошо продуманной эволюционной схеме А.Г. Зусмановского тройка «зондирование – подкрепление – отбор»вполне может оказаться реально работающей, если слово «отбор» окажется означающим процедуру вроде расплода. То есть: активной заменой ненужного на нужное, текущей быстро и без сравнения размножаемостей вариантов.

Что же движет эволюцию?

Движущий фактор называли по-разному, и надо выявить то, что было общим у всех авторов, видевших нужду в таком факторе. Сперва воспользуемся тем, что сказано выше. Полный отказ от идеи естественного отбора побуждает искать нечто конструктивное в тех самых явлениях, которые навели Дарвина на мысль искать в природе аналог искусственного отбора. Мысль его оказалась неконструктивной, но всё же полезна тем, что отмечено два явления: стремление особей увеличить численность (оставить более двух детей на пару родителей) и изменчивость (дети всегда чем-то отличны от родителей). Это дватипа активности – особей и их генов.

Но ведь и у Ламарка активность особи есть движущий фактор эволюции. Активностью является и «жизненный порыв» Бергсона, и движущие принципы прочих авторов, начиная с Мопертюи, который назвал его химическим термином «сродство». Вот отсюда, по-моему, и надо двигаться.

Через всю историю европейской мысли, от Аристотеля и Клеанфа, проходит та мысль, что мир существует и развивается за счет своей активности. Физика как наука о неживой природе приняла свою классическую форму именно тогда, когда признала свои типы активности (сила, поле, энергия), отделив их от активности живого. Поле часто принимает форму сродства, т.е. сближения объектов (гравитация, притяжение электрона к протону). Борьба физики Ньютона (поле) с физикой Декарта (вихри частиц) была борьбой за право видеть активность материи как таковую.

Противники идеи поля отказывались признать гравитацию на том основании, что “тело не может действовать там, где его нет”. Это звучало очень убедительно, но оказалось заблуждением. Сторонники Ньютона победили, когда понятие поля стало привычным, а привычным оно стало потому, что позволяло получать практические результаты, и тем постепенно привлекло ученых. (Наоборот, вихревая физика Декарта была тогда способна лишь на произвольные толкования, такие же, как ныне в дарвинизме.) Через 200 лет то же повторилось с полями, вводимыми в квантовой теории: сами по себе они неочевидны, но ведут к работающей теории.

Бытует афоризм: “квантовую физику нельзя понять, к ней надо привыкнуть”. Привыкнув, физики овладели ею. Полагаю, та же участь ждет идею активности живого. Биология лишь вступает на путь, пройденный физикой и химией, и пройти его, по-видимому, необходимо.

Активность – это движущая сила, а сила действует в каком-то поле (по крайней мере, в физике и химии). Биологические поля вводились и обсуждались многократно, и можно напомнить важную в этом роль Любищева , но научным сообществом так и не приняты, хотя взамен до сих пор не предложено ничего. Мне представляется, что сопоставление каждому типу активности своего типа поля (если таковое удастся) сможет прояснить ситуацию. Напомню, что прежде многим физикам казалось, что поле тяжести – фикция, удобная для описания непонятных явлений, что в будущем ее удастся заменить потоком частиц, но прошло триста лет, и теперь никто, кажется, так не считает. Несколько типов полей признаны ныне в качестве исходных понятий, через которые можно понять всё остальное.

Даже самые яростные противники идеи биополя (например, Л.И. Корочкин) признают, что развитие зародыша определяется такими полями, как расположение клеток и концентрации веществ. Сколько типов таких полей существует? Какими активностями они проявляются?

Введение новых типов полей и сил можно рассматривать как усложнение используемых типов активности материи. Существенно, каким образом химия ввела свои типы активности (валентность, химический потенциал и др.): они вроде бы должны быть выведены из физических типов активности, но эта задача так и осталась общим пожеланием, фактически же они вводятся независимо от атомной физики, как первичные. Аналогично с активностью живой материи: задачу ее выведения из физико-химической активности ставить можно (что делает Воейков), однако на деле все свойства активности живого приходится вводить как самостоятельные.

Феномен активности живого известен всем культурам в форме признания души организмов. Начиная с ботаника Цезальпина (XVI в.) говорят и о душе растения. Начиная с Мопертюи, активность живого сопоставляют с химической активностью (у него – со сродством), а начиная с Эразма Дарвина, все концепции эволюции так или иначе рассматривают активность как фактор эволюции.

Ламаркизм основан на двух типах активности: активность особи и стремление к прогрессу; активность ли это молекул, клеток, особей или таксонов – не говорится. Частным случаем этой активности является стремление удовлетворить потребность (в том смысле, какой придает этому термину Зусмановский ).

Жоффруизм , понимаемый в смысле , вводит собственную активность зародыша как фактор эволюции. На ранних стадиях развития основной формой активности зародыша мне представляется биополе.

Дарвинизм , как сказано, вводит активность в двух видах: как стремление к избыточному размножению (отсюда иногда выводится борьба особей за дефицитный ресурс, а это тоже активность) и как изменчивость наследственного материала , не имеющая определенного направления (случайная). Слово “активность” тут уместнее, чем “случайность”, и заслугой Дарвина надо признать обращение внимания на два вида активности.

Номогенез достаточно равнодушен к идее активности, но все-таки у Л.С. Берга читаем: “Какая причина заставляет организм изменяться в определенном направлении, это пока для нас скрыто... Но замечательно, что организм обладает способностью активно приспособляться к среде, обнаруживая при этом как бы присутствие некоего внутреннего регулирующего принципа”, причем “развитие идет, нередко вопреки внешним условиям, в определенном направлении в силу внутренних конституционных причин, связанных с химическим строением протоплазмы” .

Если ни одна концепция не обходится без идеи активности живого, то разумно ввести ее в явной форме, чтобы сделать все нужные следствия. Расплод – тоже итог активности (активности генетической системы).

В 1907 году французский философ-эволюционист Анри Бергсон, известный ламаркист, назвал всякую активность живого объекта жизненным порывом (élan vital), и понятие используется до сих пор. Однако термин “активность” предпочтительнее для нашей темы, поскольку подчеркивает универсальность феномена, его господство на всех уровнях – от элементарных частиц, через физику и химию, через жизнь и культуру, до космоса.

Другое дело – считать ли активность живого особой сущностью или пытаться выводить ее из чего-то? В гл. 7 книги можно видеть, что некоторые свойства активности живого можно вывести из химии, но не все. Некоторые оптимистичны – «пока не умеем», но есть и противоположная точка зрения: «нельзя в принципе». Наиболее интересна третья (отнюдь не промежуточная) позиция: активность как живого, так и неживого, вытекает из более общего свойства природы. Это свойство физик и натурфилософ Дж. Бёрджерс (США) называл концептуальной активностью и полагал первичным; даже материя и поле для него вторичны . С этой позиции акт возникновения жизни – неизбежный итог усложнения материи.

Итак, движущим фактором эволюции на всех уровнях можно признать активность. Биологические типы активности, несмотря на всю своеобразность, являются формами этого всеобщего движущего природу начала. На мой взгляд, введение активности как первичного свойства живого столь же уместно, как введение физического поля или химической активности.

Как обычно, есть опасность загнать всё непонятное в новый термин, заменив тем самым исследование природы на игру словами (как это, увы, произошло в дарвинизме). Выход видится мне в том, чтобы чётко оговорить, что в эволюции не является активностью. Ею не является то, с чем активность работает, на что она действует, т.е. сама материя; точнее – всё то, что в ней пассивно. В частности, активностью не является та упорядоченность строения организмов, которую изучает номогенез, столь симпатичный Любищеву. В книге эта упорядоченность названа, вслед за С.В. Мейеном, рефренной структурой разнообразия.

Если нет отбора, то почему организмы приспособленны?

Ответ на этот вопрос Любищев видел так: приспособленность есть частный случай гармонии природы . Понять это куда как сложнее, чем тезис Дарвина (по которому наблюдаемые организмы приспособленны потому, что остальные погибли, и поэтому ненаблюдаемы), но коль скоро тезис фактически обосновать не удалось (он оказался самообманом), то приходится обращаться к трудным вариантам. Любищев полагал, что

«допустимо принятие разных, качественно различающихся целеполагающих начал в природе: разум, интуиция, инстинкт […] я думаю, что даже растениям мы не вправе отказать в принятии целеполагающего начала, бессознательного, качественно отличного от нашего […] В пользу этого говорит огромное количество данных, показывающих, что творчество природы имеет большое сходство с творчеством человека» .

Если так, то понимание процесса приспособления возможно только при новом понимании принципа причинности. Обычная физика, где принцип причинности работает для каждой частицы, оказывается таким же приближением к физике концептуальной активности, как физика Ньютона – к физике Эйнштейна. За последние полвека физика сделала важные шаги по пути отказа от привычного понимания материи (тогда как биологи надеются понять эволюцию в рамках физики XIX века до сих пор), поэтому стоит посмотреть, что же следует из идеи Бёрджерса. Он писал:

«Информацию или множество инструкций, зашифрованных в ДНК клеточного ядра, можно скорее рассматривать как множество стратегий, чем как множество фиксированных программ. Эти стратегии обладают некоторой пластичностью и могут адаптироваться к обстоятельствам... При их реализации вступает в силу дискриминирующая, или концептуальная активность... Стратегии могут вступать в действие одновременно или раздельно под влиянием старших (master) стратегий. Поэтому должны быть формы концептуальной активности разных уровней». И далее: «Я допускаю, что можно рассматривать мутации прежде всего как изменение стратегии . Это изменение может вызываться перемещением определенных групп в ДНК и ферментах и, если оно не деструктивно, оказаться подходящим» .

Во многом он оказался прав: активность в самом деле многоуровнева, а мутации являются, в основном, итогом целенаправленного редактирования РНК . Интуиции Бёрджерса (он был физик-гидродинамик) биолог может лишь позавидовать. Еще Бергсон говорил, что «эволюция есть творчество», и Р.Г. Баранцев тоже уверен: «Творческие способности живого существа проявляются через его активность [...] Внутренний механизм упорядочения, каким бы он ни был, поддерживается, должно быть, потенциалом творческой активности живого вещества» .

Как видим, различные философы приходят к одному: реальность устроена куда сложнее, чем казалось прежде. Эти философские тезы еще предстоит наполнить биологическим содержанием, но уже сейчас видно, что старая философия вела биологию в тупик обманчивой очевидности.

Литература

1. Баранцев Р.Г . Имманентные проблемы синергетики // Вопросы философии, 2002, № 9.

2. Берг Л.С. Труды по теории эволюции. Л., Наука, 1977.

3. Зусмановский А.Г . Биоинформация и эволюция. Ульяновск, 2003.

4. Лима-де-Фариа А . Эволюция без отбора. Автоэволюция формы и функции. М., Мир, 1991.

5. Любищев А.А . Проблемы формы, систематики и эволюции организмов. М., Наука, 1982.

6. Любищев – Гурвич . Диалог о биополе. Ульяновск, 1998.

7. Метерлинк М . Тайная жизнь термитов. М., Эксмо-пресс, 2002.

8. Чайковский Ю.В . Эволюция. М., Центр системных исслед., 2003.

9. Шмальгаузен И.И . Факторы эволюции. М., Наука, 1968.

10. Burgers J.M. Experience and conceptual activity. Cambridge (Mass.), 1965.

Эволюция человека – это теория происхождения людей, созданная английским натуралистом и путешественником Чарльзом Дарвином. Он утверждал, что древний произошел от . Для подтверждения своей теории Дарвин много путешествовал и пытался собрать разные .

Здесь важно подчеркнуть, что эволюция (от лат. evolutio - «развёртывание»), как естественный процесс развития живой природы, сопровождающийся изменением генетического состава популяций, действительно имеет место быть.

Но вот относительно возникновения жизни вообще и появления человека в частности, эволюция довольно скудна на научные доказательства. Не случайно она до сих пор считается всего лишь гипотетической теорией.

Одни склонны верить в эволюцию , считая ее единственным разумным объяснением происхождения современных людей. Другие начисто отрицают эволюцию, как антинаучную вещь, и предпочитают верить в то, что человек был создан Творцом без всяких промежуточных вариантов.

Пока ни одна сторона не смогла научно убедить оппонентов в своей правоте, поэтому уверенно можно считать, что обе позиции основаны сугубо на вере. А как считаете вы? Напишите об этом в комментариях.

Но давайте разберемся с наиболее распространенными терминами, связанными с дарвиновской идеей.

Австралопитеки

Кто такие австралопитеки? Это слово можно часто слышать в околонаучных разговорах об эволюции человека.

Австралопитеки (южные обезьяны) – это прямоходящие потомки дриопитеков, обитавшие в степях около 4 млн. лет назад. Это были довольно высокоразвитые приматы.

Человек умелый

Именно от них произошел наиболее древний вид людей, которых ученые называют Homo habilis – «человек умелый».

Авторы теории эволюции считают, что по внешнему виду и строению человек умелый не отличался от человекообразных обезьян, но при этом уже умел изготавливать примитивные режущие и рубящие орудия труда из грубо обработанной гальки.

Человек прямоходящий

Ископаемый вид людей Homo erectus («человек прямоходящий»), согласно теории эволюции, появился в Восточной и уже 1,6 млн. лет назад широко распространился по Европе и Азии.

Человек прямоходящий был среднего роста (до 180 см) и отличался прямой походкой.

Представители этого вида научились изготовлять каменные орудия для труда и охоты, использовали шкуры животных в качестве одежды, жили в пещерах, пользовались огнем и готовили на нем пищу.

Неандертальцы

Когда-то предком современного человека считали неандертальца (Homo neanderthalensis). Этот вид, согласно теории эволюции, появился около 200 тысяч лет назад, а 30 тысяч лет назад прекратил свое существование.

Неандертальцы были охотниками и отличались мощным телосложением. Однако их рост не превышал 170 сантиметров. Сейчас ученые полагают, что неандертальцы были, скорее всего, лишь боковой ветвью того эволюционного древа, от которого произошел человек.

Человек разумный

Человек разумный (на латыни – Homo sapiens) появился, согласно теории эволюции Дарвина, 100-160 тысяч лет назад. Homo sapiens строили шалаши и хижины, иногда даже жилые ямы, стены которых обшивали деревом.

Они умело пользовались луком и стрелами, копьями и костяными крючками для ловли рыбы, а также строили лодки.

Человек разумный очень любил расписывать тело, украшать рисунками одежду и предметы домашнего быта. Именно Хомо сапиенс создали человеческую цивилизацию, которая существует и развивается до сих пор.

Следует сказать, что вся эта эволюционная цепочка происхождения человека является исключительно теорией Дарвина, которая до сих пор не имеет научных доказательств.