М монтеня основные психологические идеи. Мишель монтень основные идеи. Основные скептические идеи М. Монтеня

Мишель Монтень (1533 - 1592) - выдающийся французский мыслитель эпохи Возрождения, один из представителей философского скептицизма, проповедовавшего относительность человеческого познания, зависимость его от многих условий.

Скептицизм как течение в философии эпохи Возрождения является своеобразным продуктом гуманизма, обратившего внимание на окружающий человека мир и подвергшего критике преклонение перед авторитетами. В эпоху Монтеня, когда средневековая схоластика уже начала утрачивать свое господство над умами, а опытные науки нового времени только еще начали складываться, скептицизм расчищал путь прогрессу человеческого знания.

Подвергая сомнению различные обычаи и взгляды современного ему общества, отрицая веру в сверхъестественное, Монтень тем самым выступал против феодализма и его идеологической опоры - католической церкви.

Являясь противником схоластической наук средневековья, тратившей все свои силы на комментирование небольшого числа признанных церковью сочинений, Монтень выступал за науку опытную, изучающую сами вещи, проникающую в их сущность. Отсюда вытекали педагогические взгляды Монтеня: он сторонник развивающего образования, которое не загружает память механически заученными сведениями, а способствует выработке самостоятельности мышления, приучает к критическому анализу. Это достигается путем изучения как гуманитарных, так и естественнонаучных дисциплин. Последние в современных Монтеню школах почти не изучались.

Как и все гуманисты, Монтень высказывался против суровой дисциплины средневековых школ, за внимательное отношение к детям.

Воспитание по Монтеню, должно способствовать развитию всех сторон личности ребенка, теоретическое образование должно дополняться физическими упражнениями, выработкой эстетического вкуса, воспитанием высоких нравственных качеств.

Многие мысли Монтеня были восприняты педагогами 17-18 вв. Так, идея приоритета нравственного воспитания перед образованием подробно развита Локком, а высокая оценка воспитательного влияния сельской среды и отказ от принуждения в обучении явились своего рода основой теории естественного воспитания Руссо. / Пискунов А. И. Хрестоматия по истории зарубежной педагогики. - М.: Просвещение, 1981. - С. 69-70/.

Главной идеей в теории развивающего обучения по Монтеню является то, что развивающее обучение не мыслимо без установления гуманных отношений к детям. Для этого обучение должно осуществляться без наказаний, без принуждения и насилия. Он считает, что развивающее обучение возможно только при индивидуализации обучения. В своей книге “Опыты” в главе “О воспитании детей” Монтень пишет: “Я хотел бы, чтобы воспитатель с самого начала, сообразуясь с душевными склонностями доверенного ему ребенка, предоставил ему возможность свободно проявлять эти склонности, предлагая ему изведать вкус разных вещей, выбирать между ними и различать их самостоятельно, иногда указывая ему путь, иногда, напротив, позволяя отыскивать дорогу ему самому. Я не хочу, чтобы наставник один все решал и только один говорил; я хочу чтобы он тоже слушал своего питомца.” / Пискунов А. И. Хрестоматия по истории зарубежной педагогики. - М.: Просвещение, 1981. - С. 71/. Здесь Монтень следует Сократу, который, как известно, сначала заставлял сначала говорить учеников, а затем уже говорил сам.

“Пусть учитель спрашивает с ученика не только слова затверженного урока, но и смысл и самую суть его, и судить о пользе, которую он принес, не по показаниям памяти своего питомца, а по его жизни. И пусть, объясняя что-либо ученику, он покажет ему это с сотни разных сторон и применит к множеству различных предметов, чтобы проверить, понял ли ученик как следует и в какой мере усвоил это”. /Монтень М. Опыты. -М.: Правда, 1991. -С. 122/.

Аристотелизм и Тацизм в политической мысли Нового времени.

Аристотель (Др. Греция, 384-322 гг. до н. э.)–3-й Гений(оказал влияние на Декарта и Канта).

Учение о добродетелях

Аристотель делит все добродетели на нравственные, или этические, и мыслительные, или разумные, или дианоэтические. Этические добродетели представляют собой середину между крайностями - избытком и недостатком - и включают в себя: кротость, мужество, умеренность, щедрость, величавость, великодушие, честолюбие, ровность, правдивость, любезность, дружелюбие, справедливость, практическая мудрость, справедливое негодование. Относительно нравственной добродетели Аристотель утверждает, что она есть «способность поступать наилучшим образом во всём, что касается удовольствий и страданий, а порочность - это её противоположность».Нравственные, или этические, добродетели (добродетели характера) рождаются из привычек-нравов: человек действует, приобретает опыт, и на основе этого формируются черты его характера. Разумные добродетели (добродетели ума) развиваются в человеке благодаря обучению.

Добродетель - это внутренний порядок или склад души; порядок обретается человеком в сознательном и целенаправленном усилии.

Аристотель, как и Платон, делил душу на три силы: разумную (логическую), страстную (фумоейдическую) и желающую (епифумическую). Каждую из сил души Аристотель наделяет свойственной ей добродетелью: логическую - разумностью; страстную - кротостью и мужеством; желающую - воздержностью и целомудрием. В целом душа, по Аристотелю, имеет следующие добродетели: справедливость, благородство и великодушие

Кант развивает свое учение о добродетели в прямой полемике с Аристотелем и его традицией. Для его позиции существенны следующие моменты: добродетель связана с такой целью, которая сама по себе есть долг; она выводится из чистых основоположений и вовсе не является навыком, привычкой к добрым делам; добродетель нельзя определять как середину, различие между ней и пороком имеет качественную природу. Кант разрывает связь добродетели с счастьем и подчиняет ее долгу: “Добродетель есть моральная твердость воли человека в соблюдении им долга, который представляет собой моральное принуждение со стороны его законодательствующего разума, поскольку этот разум сам конструируется как сила, исполняющая закон”
Аристотель и Кант своими подходами к добродетели обозначают две эпохи в истории этики и морали. Для Аристотеля мораль выступает по преимуществу в форме моральной (добродетельной) личности; этика является учением о добродетели. Такое понимание вполне соответствовало общественным отношениям античности и средневековья, в значительной мере сохранявшим естественную оболочку.. Для Канта мораль совпадает с абсолютным законом, а этика трансформируется прежде всего в метафизику нравов, учение о добродетелях становится вторичным по отношению к учению о долге. За таким взглядом стоял исторический сдвиг, в ходе которого общественные отношения приобрели безличный, вещный характер, а нравственность из области личностных добродетелей переместилась в область нормативных систем (прежде всего права).
Так как добродетель связана со всей конкретной человеческой деятельностью (в той мере, в какой последняя зависит от морального выбора личности), то в зависимости от сферы, предметной определенности этой деятельности она распадается на множество отдельных добродетелей. Софист Гиппий считал, что нельзя говорить о добродетели вообще, у мужчины - одна добродетель, у женщины-другая, у ребенка - третья и т. д. По мнению стоиков, напротив, добродетель всегда одна и та же. Преобладающей в европейской этике стала платоново-аристотелевская традиция, согласно которой общее определение понятия добродетели получает продолжение и дополнение в анализе отдельных добродетелей. От Сократа и Платона идет традиция выделения четырех кардинальных добродетелей: мудрости (рассудительности), справедливости, мужества, умеренности. По Платону, мудрость является качеством созерцательного ума, добродетелью философов. Аристотель отличал мудрость как качество теоретического ума, направленного на созерцание вечного, единого, от рассудительности как качества практического ума, направленного на познание изменчивого, единичного. Именно рассудительность стала в европейской этике рассматриваться как первая среди кардинальных добродетелей. Она совпадает с умением человека находить конкретные пути и средства для достижения нравственно прекрасных целей; она не тождественна изобретательности ума: последняя становится рассудительностью только в соединении с добром; изобретательность, направленная на зло, оборачивается изворотливостью. Рассудительность - свойство ума, разумной части души (дианоэтическая добродетель, по классификации Аристотеля) и имеет отношение ко всем другим добродетелям (стоики как раз ее считали единственной добродетелью). “Как без рассудительности, так и без добродетели сознательный выбор не будет правильным, ибо вторая создает цель, а первая позволяет совершать поступки, ведущие к цели” (EN, 1145a). Справедливость есть нравственная мера в распределении преимуществ и недостатков совместной жизни людей. Мужество - воинская добродетель, способ поведения, позволяющий преодолеть физическую боль и страх смерти, когда этого требует мораль. Умеренность представляет собой нравственный способ поведения применительно к чувственным удовольствиям. Аристотель расширил каталог добродетелей, добавив в него кроткость, щедрость (вместе с великолепием), честолюбие (вместе с величавостью), а также дружелюбие (см. Дружба), любезность и правдивость. В патриотической и схоластической этике ряд добродетелей был пополнен теологическими (богословскими) добродетелями веры, надежды и милосердия, заимствованными у апостола Павла.

В Новое время произошли изменения, в контексте которых традиционный каталог добродетелей был, с одной стороны, расширен, а с другой-смещен из центра на периферию нравственной жизни:сформировалась добродетель терпимости {толерантности), задающая нравственную меру отношения к людям других верований и убеждений; в связи с торжеством мещанского (буржуазного) над аристократическим на уровень общественно значимых добродетелей были подняты такие качества, как труд, бережливость, прилежание и др.; изменилось соотношение добродетелей и общезначимых норм в пользу последних. Античная вертикаль добродетелей как ступеней совершенства, приближающих индивида к высшему благу, была заменена горизонталью различных нравственных отношений. Кант называет добродетели обязанностями и разделяет их на обязанности по отношению к себе и на обязанности по отношению к другим. Показательна также позиция В. С. Соловьева, по мнению которого добродетели не имеют самостоятельного значения и приобретают свое качество только тогда, когда они согласны с предметными нормами должного поведения.
Этика, понимаемая по преимуществу как этика добродетели, каковой она была в античности и Средние века, исходит из того, что: а) человек изначально нацелен на добро и б) мораль, фиксированная в форме добродетелей, становится непосредственным мотивом поведения, и для морального индивида этот мотив оказывается более сильным, чем все прочие мотивы (страх, общественное признание, богатство и т. д.). Эти предпосылки были подвергнуты критике и пересмотрены в философии Нового времени. В этике получило преобладание представление о человеке как утилитарном существе, который законно стремится к самосохранению, эгоистическим интересам, собственной выгоде (Спиноза, Гоббс, французские материалисты) Кант развил стоическую идею о морали как автономной инстанции в человеке, которая не встраивается в ряд реальных максим поведения, а надстраивается (возвышается)
над ним, представляя собой особый взгляд на человеческое поведение, вовсе не отменяющий необходимость, жесткую детерминированность последнего. Наконец, был поставлен вопрос о фальши сознания, предстающих в форме добродетельных мотивов (К. Маркс, Ф. Ницше). Философская этика задала качественно новую перспективу, согласно которой прагматика жизни освобождается из-под непосредственного диктата морали и на место представлений о добродетельном индивиде как гарант морали приходит убеждение в том, что мораль обнаруживает свою действенность опосредованно - через этико-правовые, этико-научные, этико-хозяйственные и иные нормативные системы; этика добродетели стала заменяться институциональной этикой. В реальном моральном сознании (моральном языке, которым пользуются люди в повседневности) сохраняется убеждение о фундаментальном значении добродетелей и добродетельной личности в моральной жизни человека и общества. Это убеждение отражается в апелляции этики к аристотелевской традиции, которая также наблюдается в настоящее время, хотя и не является определяющей (И. Риттер, А. Макинтайер).

Тацит. Сочинения Тацита начали печататься с 1469 года и с XVI века являлись предметом всё растущего интереса политиков, учёных и писателей различных стран. Тогда уже возникли многочисленные издания и толкования. В XVII веке Тацит стал очень популярен во Франции именно с литературной стороны: он привлекал французских филологов и вдохновлял поэтов. В XVIII веке Вольтер отдал честь его таланту, Монтескьё на нём основывал свое понимание истории Рима, Руссо и энциклопедисты находили много духовного родства с ним.

Новое время

Нидерландский филолог Юст Липсий, крупнейший знаток сочинений Тацита, много сделавший для популяризации его сочинений среди читающей публики.

Хотя сочинения Тацита издавались с 1470 года, его популярность первое время была невелика, поскольку тогда продолжали читать тех авторов, которые были хорошо известны в Средние века. Кроме того, до конца XVI века им интересовались почти исключительно в Италии и Германии. Всеевропейская популярность к нему пришла в конце XVI века с публикациями известного филолога Юста Липсия, а также благодаря лекциям Марка Антуана Мюре. В результате, в XVII веке он стал одним из самых читаемых античных авторов. Так, за 1600-1649 годы в Европе было напечатано по меньшей мере 67 изданий «Истории» и «Анналов». За этот же период было выпущено около 30 изданий Саллюстия, второго по популярности латинского автора. Поскольку язык Тацита считался достаточно трудным, активно предпринимались попытки перевода его сочинений на современные языки. Распространение сочинений римского историка, много внимания уделявшего закулисным интригам, дало импульс развитию политической мысли Возрождения.

Европейцы, читавшие Тацита в XVI и XVII веках, считали, что его описания императорского Рима напоминают реалии их времени, и, опираясь на произведения Тацита, переосмысливали подоплёку современных им политических событий. Например, это происходило на рубеже XVI-XVII веков, когда смерть бездетных правителей Франции и Англии и последовавшие события приковали внимание к не всегда гладкой преемственности римских императоров. В описании карьеры Сеяна в Европе видели собирательный образ временщика, высоко взлетевшего, но низко павшего. Наконец, в свете активной цензуры правителями и католической церковью печатной продукции получила огромную актуальность критика Тацитом притеснений свободы слова. Благодаря этому фрагмент «Анналов», где описывается судьба опального историка Авла Кремуция Корда (он покончил жизнь самоубийством, а его сочинения были сожжены), оказался одним из наиболее часто цитируемых отрывков этого сочинения. Активное издание переводов Тацита, а также Тита Ливия и Саллюстия на английский язык сыграло немалую роль в подготовке Английской революции. В 1627 году нидерландский учёный Исаак Дорислаус начал читать в Кембриджском университете курс лекций об историке, но его интерпретация римских императоров как узурпаторов повлияла на его скорое отстранение от преподавания.

«История» и «Анналы» оказали большое влияние на историков XVI-XVII веков, и они подражали стилю Тацита, копировали структуру его сочинений и отбирали фактический материал по принципам своего римского предшественника. Одним из первых историков, работавших под серьёзным влиянием Тацита, стал в начале XVI века флорентиец Франческо Гвиччардини, чья «История Италии» выдержана в стиле «Истории» и «Анналов». Кроме того, в Новое время сочинения Тацита служили основой для многих трактатов по политической философии благодаря богатому фактическому материалу, собранному историком. Сильное влияние Тацита обнаруживается у классиков естественного права Гуго Гроция и Томаса Гоббса, а также у многих других мыслителей Нового времени - Фрэнсиса Бэкона, Мишеля Монтеня, Джона Мильтона, Бенджамина Франклина, Джона Адамса, Томаса Джефферсона.

Впрочем, уже в конце XVI века распространился и иной взгляд на сочинения набиравшего популярность автора. В это время, полное войн и междоусобиц, апологеты монархической формы правления начали акцентировать внимание на той строгой политике, которую проводили Октавиан Август и Тиберий для привнесения стабильности в политическую жизнь. На первый план выставлялись и красочные описания гражданских войн, которые представлялись как большее зло, нежели ограничение прав и свобод. Таким образом, критика императоров привлекли к оправданию современных монархий. Кроме того, в 1589 году Юст Липсий, способствовавший распространению Тацита как издатель и комментатор его сочинений, издал работу «Шесть книг о политике». В ней он переосмыслил свои прежние взгляды на соотнесение идей Тацита с современностью. Если ранее он сравнивал герцога Альбу с деспотичным Тиберием, то теперь он искал у римского историка рекомендации по предотвращению гражданских войн и установлению сильной монархической власти. Именитого филолога обвиняют в том, что он не гнушался вырывать слова Тацита и героев его сочинений из контекста, порой придавая им противоположный смысл. Тем не менее, Липсий продолжал осуждать тиранов, злоупотреблявших своей властью.

Хотя с середины XVII века влияние Тацита как политического мыслителя стало снижаться, созданные им образы императорского Рима продолжали вызывать ассоциации с современностью. Некоторые исследователи полагают, что большое воздействие произведений римского историка на развивающуюся политическую философию сохранялось вплоть до конца XVIII века. Кроме того, его сочинения уже прочно вошли в состав неписаного канона исторической литературы. В XVII веке Тацит становится очень популярным во Франции, чему способствовала эмиграция многих представителей итальянской элиты ко французскому двору. Наибольший интерес в этот период вызывали его литературные таланты, и он вдохновляет немало французских литераторов. На основе сведений Тацита и под сильным влиянием его взглядов были созданы пьесы «Смерть Агриппины» Сирано де Бержерака, «Отон» Пьера Корнеля, «Британик» Жана Расина. В частности, Расин называл Тацита «величайшим живописцем древности».

Несмотря на существование обширной традиции, трактовавшей Тацита как защитника монархии, изображение Тацитом императоров и его описание общественной жизни Рима указывало на совершенно иное направление политических симпатий античного историка. В XVIII веке в Таците стали видеть не только одного из крупнейших противников монархии в римской литературе, но и горячего сторонника республиканской формы правления. В начале века ирландский публицист Томас Гордон опубликовал перевод сочинений Тацита на английский язык, а вместе с ним - трактат «Историко-политические рассуждения о книгах Тацита». Последнее сочинение придало импульс развитию антимонархической традиции. Римский историк оставался образцом для многих профессиональных антиковедов. Так, британский историк Эдвард Гиббон, написавший известную работу «История упадка и разрушения Римской империи», во многом находился под влиянием Тацита. Кроме того, на XVIII век приходятся первые попытки критического восприятия образов Рима, созданных римским историком. Например, Вольтер считал преувеличенными высказывания Тацита о Тиберии и Нероне. Наполеон Бонапарт крайне негативно относился к творчеству римского историка и даже начал литературную кампанию с целью очернения одного из самых популярных античных авторов. В частности, Наполеон приказал печатать статьи с критикой Тацита как историка и писателя, а также требовал исключения его сочинений из школьного курса. По его мнению, Тацит был отсталым консерватором, который не захотел принять прогрессивную для своего времени имперскую форму правления. Племянник Бонапарта Наполеон III, много занимавшийся изучением римской истории, тоже критиковал обличителя императоров-тиранов. При нём приверженцы императора выступали в печати, стремясь доказать неправоту оценок римского автора. Впрочем, его продолжали ценить интеллектуалы. Особенно хорошо его знали в Германии (см. ниже). Карл Маркс и Фридрих Энгельс высоко оценивали Тацита и неоднократно обращались к его сочинениям. В частности, в классической работе Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства» очень много ссылок на «Германию». Сочинения историка использовали также Георг Гегель, Фридрих Ницше, Макс Вебер.

К Тациту обращался Николай Карамзин во время работы над «Историей государства российского». Александр Пушкин внимательно читал Тацита и вдохновлялся им в процессе написания «Бориса Годунова», а среди заметок поэта есть «Замечания на „Анналы“ Тацита». В них Пушкин не столько обращал внимание на язык этого автора, сколько находил противоречия в сообщаемых им фактах, а также обращался к анализу историко-культурного контекста эпохи. В России революционное толкование идей Тацита вдохновляло декабристов и Александра Герцена. Последний называл его «необъятно великим» и в 1838 году написал под его влиянием небольшую работу «Из римских сцен».

Влияние в Германии

Благодаря тому, что сочинения Тацита содержали немало географических и этнографических описаний германских территорий, они нередко использовались для исследования древней истории Германии.

Несмотря на достаточно активное использование в эпоху каролингского возрождения (см. выше), впоследствии Тацит был практически забыт в Германии вплоть до XV века, когда итальянские гуманисты стали внимательно изучать его рукописи (см. выше). 31 августа 1457 года кардинал Энеа Сильвио Пикколомини, в скором времени ставший папой римским под именем Пия II, получил письмо от секретаря епископа Майнца Мартина Майра (нем. Martin Mair). Майр озвучил распространённое в народе недовольство политикой католической церкви. В Германии проводили параллели между текущей ситуацией и временами Римской империи, а церковную десятину сравнивали с уплатой налогов. Именно из-за римлян, полагали там, их некогда великая страна пришла в упадок. В ответ Пикколомини написал трактат, где на материале «Германии» Тацита показывал дикое и бесславное прошлое германцев (для этого он отобрал только негативные их характеристики у Тацита) и прогресс, которого они добились благодаря Риму. Это сочинение быстро распространилось в Германии, но своей цели не достигло. Оно было воспринято как провокация и лишь усилило антиитальянские и антипапские настроения. Тем не менее, благодаря Пикколомини в Германии заново открыли сочинения Тацита - важнейшие источники по истории своих предков.

В 1500 году немецкий гуманист Конрад Цельтис указал на недостаточность знаний о древних германцах и призвал собирать и распространять все доступные свидетельства о них. Впрочем, Цельтис был уже знаком с «Германией» - при занятии кафедры университета в Ингольштадте в 1492 году он произнёс речь, в основе которой лежало это сочинение. Узнав о «Германии» от Пикколомини, Цельтис изучил это сочинение и стал распространять противоположную точку зрения на жизнь древних германцев. Благодаря Пикколомини и Цельтису «Германия» Тацита начала активно печататься на немецкоязычных землях, а в 1535 году Якоб Мицилл (Мольцер) перевёл это сочинение на немецкий язык. С подачи Цельтиса гуманист Ульрих фон Гуттен в начале XVI века обратился к сочинениям Тацита для создания идеализированного образа древних германцев. В отличие от Пикколомини, он подчеркнул не негативные характеристики германцев, а только позитивные. На основе «Германии», «Анналов», а также небольшой «Истории» римского автора Веллея Патеркула фон Гуттен создал идеализированный образ вождя германского племени херусков Арминия, разбившего римлян в Тевтобургском лесу. Немецкий гуманист утверждал, что Арминий - более талантливый полководец, чем Сципион, Ганнибал и Александр Македонский. Благодаря фон Гуттену Арминий стал считаться национальным героем Германии, и образ борца за свободу своего народа против Рима сыграл значительную роль в становлении германского национального движения. Трактовку фон Гуттеном Арминия поддержал инициатор Реформации Мартин Лютер, который высказал предположение, что Arminius - искажённая форма германского имени Hermann. Некоторое время в начале XVI века популярными были шовинистические трактовки сочинений Тацита, утверждавшие вековечное превосходство германцев над римлянами. Таким образом, небольшое сочинение римского историка получило актуальность в связи со становлением германского национального движения и началом Реформации.

Тацит. Германия

«Сам я присоединяюсь к мнению тех, кто полагает, что населяющие Германию племена, никогда не подвергавшиеся смешению через браки с какими-либо иноплеменниками, искони составляют особый, сохранивший изначальную чистоту и лишь на себя самого похожий народ. Отсюда, несмотря на такое число людей, всем им присущ тот же облик: жёсткие голубые глаза, русые волосы, рослые тела, способные только к кратковременному усилию; вместе с тем им не хватает терпения, чтобы упорно и напряжённо трудиться, и они совсем не выносят жажды и зноя, тогда как непогода и почва приучили их легко претерпевать холод и голод».

В XVII веке тема противостояния с Римом более не была столь актуальной, и внимание к Тациту в Германии несколько ослабло. Изменилась и сфера использования «Германии» в литературе: записанные Тацитом свидетельства о древних германцах использовались уже повсеместно - от драматических и сатирических произведений до лингвистических трактатов. К римскому историку активно обращались философы Иоганн Гердер и Иоганн Фихте, а в начале XIX века идеологи немецкого национализма Эрнст Мориц Арндт и Фридрих Людвиг Ян строили свои идеализированные картины жизни древних германцев на основе описаний Тацита. Арндт, в частности, приписывал немцам многие положительные черты, которые Тацит приписал древним германцам. Он также утверждал, что современные немцы сохранили значительно больше черт своих доблестных предков, чем все другие европейские народы унаследовали от своих праотцов. При государственной поддержке был построен памятник Арминию, чьё строительство вдохновил памятник Верцингеторигу под Алезией. По французскому образцу в Германии началось целенаправленное археологическое изучение местностей, описанных Тацитом. Большинство исследований идеализировали германцев и прошлое в целом, а некоторые учёные обращались к Тациту в попытках реконструировать исконный немецкий Volksgeist - «народный дух». Со временем получила большое распространение идея об уникальности германцев и их превосходстве над другими народами Европы.

Благодаря тому, что в немецком национальном движении распространилась односторонняя трактовка «Германии» как сочинения, описывающего достоинства древних германцев, «Германия» нередко привлекалась идеологами национал-социализма в 1930-е годы. Наиболее активным человеком, который распространял и приспосабливал его для нужд национал-социализма, был рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер. Впервые он прочитал «Германию» в молодости и был ей потрясён. После своего возвышения он всячески пропагандировал положительные характеристики германцев у Тацита, а в 1943 году направил в Италию руководителя отдела «Аненербе» Рудольфа Тилля для изучения «Codex Aesinas» (см. выше) - одной из древнейших рукописей «Германии». Особой популярностью пользовался фрагмент о сохранении германцами расовой чистоты (см. слева); это наблюдение римского историка служило одной из основ новой «антропологии». Так, в 30-е годы специалист по расовой теории Ганс Гюнтер считал это свидетельством заботы древних германцев о сохранении расовой чистоты, что согласовывалось с принятием в 1935 году Нюрнбергских расовых законов. Знакомство с наблюдениями Тацита о взаимосвязи расовой чистоты и военной доблести обнаруживается у Хьюстона Стюарта Чемберлена, Альфреда Розенберга и Адольфа Гитлера. Иные толкования Тацита не приветствовались: когда в 1933 году кардинал Михаэль фон Фаульхабер обратился к верующим с новогодним посланием, используя доводы Пикколомини о варварстве древних германцев, его отпечатанную речь сжигали на улицах члены «Гитлерюгенда», а в сторону его резиденции дважды стреляли.

Скептицизм (Монтень)

Скептицизм Монтеня - нечто среднее между скептицизмом жизненным, который есть результат горького житейского опыта и разочарования в людях, и скептицизмом философским, в основе которого лежит глубокое убеждение в недостоверности человеческого познания. Разносторонность, душевное равновесие и здравый смысл спасают его от крайностей того и другого направления. Признавая эгоизм главной причиной человеческих действий, Монтень не возмущается этим, находит это вполне естественным и даже необходимым для человеческого счастья, потому что если человек будет принимать интересы других так же близко к сердцу, как свои собственные, то ему будут недоступны счастье и душевное спокойствие. Он критикует человеческую гордость, доказывая, что человек не может познать абсолютной истины, что все истины, признаваемые нами абсолютными, не более как относительные.

Основные скептические идеи М. Монтеня

«Пусть совесть и добродетели ученика находят отражение его речи и не знают иного руководителя, кроме разума», – писал самый остроумный представитель скептицизма Мишель Монтень (1533–1592). Снова самосознание признается за исходный пункт всякого достоверного знания, и отсюда тянется ниточка философии Нового времени. Когда Монтень призывает «сосредоточить на себе и своем собственном благе все наши помыслы намерения», то этим он выражает одну из основных идей Возрождения: в центр мироздания становится человек с его чувствами» и помыслами. Обращенность к человеку нужна Монтеню, чтобы выразить сомнение в символе религиозной веры. В этом он близок к античным скептикам и завершает круг средневековой философии-служанки. Философия возвращается вместе с ренессансом античной культуры к своим традиционным проблемам, чтобы повторить античность на новом уровне с учетом специфики западной души.

Как мыслитель Монтень сформировался в эпоху позднего Возрождения, на излёте того культурного движения в Европе, которое принято называть ренессансным гуманизмом. Ставя своей основной задачей «возрождение» греко-римской культуры, желая наполнить её достижениями собственную, позднесредневековую цивилизацию, гуманисты осуществляли грандиозный синтез христианской «веры» и античной «мудрости». Такой синтез был возможен в той мере, в какой античность и христианство несли в себе ряд сходных и даже совпадающих черт.

Пафос Монтеня прямо противоположен: он направлен на то, чтобы как можно дальше развести человеческие науки, человеческое знание, с одной стороны, и истины христианской веры – с другой.

Абсолютное бытие (Бог), по Монтеню, настолько превосходит все возможности человеческого разума, все «естественные» способности человеческого познания, что предстаёт как непостижимое начало мира, отделённое от человека непроницаемой завесой тайны. Позицию Монтеня, отстаиваемую в «Апологии» принято называть скептическим фидеизмом. Как таковой, фидеизм, утверждающий приоритет веры над знанием и, соответственно, приоритет «сверхразумных» истин над истинами «разумным» имеет не менее давнюю историю, чем «естественная теология.

Оригинальность Монтеня, прежде всего – именно в тех скептических выводах, которые он делает из фидеистической позиции. Поскольку истина Откровения неизмеримо превосходит все человеческие понятия и представления, постольку потусторонние стремления внушают автору «Опытов» не отказываться от разума, но подвергнуть его испытанию, посмотреть, чего он стоит, будучи предоставлен самому себе, – таков замысел Монтеня.

Монтень обнаруживает, что мир явлений не принадлежит к божественному (вечный, неизменный), явления предстают перед нами всего лишь как подвижные, неустойчивые, неуловимые «видимости», «кажимости». Однако такой мир не поддаётся однозначной «расшифровке» – причём не только в силу собственной изменчивости, но и в силу «недостоверности и слабости» чувств самого человека: во-первых, по способности восприятия он уступает даже животным, одни из которых превосходят его слухом, другие – зрением, третьи – обонянием и т.п.; во-вторых, сама эта способность меняется то человека к человеку; в-третьих, она зависит от «телесных изменений», которые с нами происходят (у больного зрение не то, что у здорового, окоченевшие пальцы иначе ощущают твёрдость дерева и т.д.).

Но дело не ограничивается областью одних только чувств. Ведь «чувства являются началом и венцом человеческого познания», а потому и наш интеллект не может претендовать на владение сколько-нибудь достоверной истиной о вещах. Лучшее тому доказательство – борьба и смена различных философских и натурфилософских концепций.

Хаос открывается Монтеню и тогда, когда он погружается в область человеческой морали, в область обычаев, традиций, верований, общественных установлений и законов, совершенно не похожих на европейские. Так, существуют народы, где оплакивают смерть детей и празднуют смерть стариков, где ни разу в жизни не стригут ни волос, ни ногтей, где «почтительный» сын обязан убить своего отца, достигшего известного возраста, где не считают постыдным иметь детей от собственной матери, где красивыми считаются женщины с бритыми головами и т.п.

Однако скептицизм вовсе не «идеал», к которому стремится Монтень. Напротив, для него это скорее точка отталкивания или рубеж, который подлежит преодолению. (Не случайно после 1580 года Монтень больше не обращается к Сексту Эмпирику). Уже в «Апологии» автор замечает, что для скептиков характерна «чрезмерность сомнения», которое «само себя опровергает», а признавая относительность морали, меняющейся от страны к стране, он делает это как бы скрепя сердце: «Такая изменчивость суждений не по мне. Что это за благо, которое я вчера видел в почёте, но которое завтра уже не будет пользоваться им и которое переезд через какую-нибудь реку превращает в преступление?»

Добровольно погрузившись в мир без истины, Монтень немедленно обнаруживает всю его «неуютность», причём «неуютность» не только философскую, но и самую практическую – невозможность найти твёрдые критерии каждодневного поведения среди людей. Монтеня заботит не только то, что следует думать о жизни, но и – в первую очередь – как её прожить.

Неостоицизм

Неостоици́зм - эклектическое философское течение, возникшее в конце XVI века с претензией объединения христианской философии и стоицизма, «стоический ренессанс». Главные представители - Юст Липсий, Гийом дю Вер, Пьер Шаррон.

Основателем неостоицизма считается Юст Липсий, опубликовавший в 1584 году сочинение «De Constantia.Позже Липсий развил идеи неостоицизма в трактатах. В дополнение к христианской этике в качестве практической философии, повседневного руководства доброму христианину, неостоики предлагали идеи обновлённого стоицизма.

Неостоицизм стал важным интеллектуальным движением в конце XVI - начале XVII веков, оказавшим влияние на ряд европейских мыслителей, в том числе Монтескье, Руссо, Бэкона, Кеведо. Впоследствии идеи неостоицизма подверглись жёсткой критике, после чего утратили популярность. В частности, Паскаль решительно отвергал возможность соединения христианства со стоицизмом, а Мальбранш считал идеи неостоиков нереалистичными.

Коломенский педагогический институт

РЕФЕРАТ

Студента технологического факультета

431 группы

Лазарева Виктора Николаевича

на тему :

Идеи развития в трудах

Я. А. Коменского, М. Монтеня, Ж.-Ж. Руссо.

1998 г.

План реферата

1. Введение

2. Развивающее обучение в наследии Я. А. Коменского

3. Развивающее обучение в наследии Ж.-Ж. Руссо

5. Заключение

6. Библиографический список

Введение

Цель данного реферата - раскрыть одну из главных проблем современной педагогики, а именно проблему развивающего обучения. Можно суверенностью сказать, что внедрение развивающего обучения в современную школу имеет огромное педагогическое значение.

История идеи развивающего обучения восходит ко временам Конфуция, который в своих педагогических и дидактических высказываниях утверждал, что главное в обучении это обеспечение всестороннего развития. Затем эту идею продолжили в своих трудах Сократ, Квинтилиан.

Наибольший подъем идея развивающего обучения получила в 16 - 18 вв. Ей занимались такие знаменитые педагоги и философы как М. Монтень, Я. А. Коменский, Ж.-Ж. Руссо, И. Г. Песталоцци, А. Дисьервег.

Среди русских педагогов изучавших эту проблему следует отметить Н. И. Новикова, В. Ф. Одоевского, Пирогова, Чернышевского, Добролюбова, Толстого.

Данный реферат построен на основе анализа идей развития в педагогических трудах Я. А. Коменского, Ж.-Ж. Руссо и М. Монтеня.

Развивающее обучение в наследи Я. А. Коменского

Ян Амос Коменский (1592 - 1670) - крупнейший педагог демократ, выдающийся общественный деятель 17 века. Он родился в Южной Моравии (Чехословакия) в семье члена общины Чешских братьев. Образование получил традиционное для того времени - окончил латинскую школу, учился в Гернборнском и Гейдельбергском университетах в Германии. После этого Коменский был проповедником, а потом главой своей религиозной общины, занимался педагогической деятельностью в различных странах Европы. Благодаря своим учебникам Коменский стал знаменит еще при жизни, по ним учились во многих странах мира, включая Россию.

Коменский был основоположником педагогики нового времени. В его теоретических трудах по вопросам обучения и воспитания детей (“Материнская школа”, “Великая дидактика” , “Новейший метод языков”, “Пансофическая школа” и др.) рассмотрены все педагогические пробдемы.

Отличительной чертой педагогических воззрений Коменского было то, что он рассматривал воспитание в качестве одной из важнейших предпосылок установления справедливых отношений между людьми и народами. Эта идея проходит красной нитью через его главный труд “Всеобщий совет об исправлении дел человеческих”, одну из частей которого он назвал “Пампедией” - “Всеобщим воспитанием”, где он, в частности, развивает мысль о том, что воспитание и образование человека не заканчивается после выхода из школы. Школьное воспитание и образование должно готовить юношество к будущему самовоспитанию и образованию. / Пискунов А. И. Хрестоматия по истории зарубежной педагогики. - М.: Просвещение, 1981. - С. 79/.

Одной из наиболее главных идей в педагогическом наследии Коменского, является идея развивающего обучения . Идеями развития а процессе обучения пронизаны практически все произведения Я. А. Коменского. Развитие им понимается, как реализация природных задатков и дарований, в соответствии с принципом природосообразности.

Коменский в своих сочинениях много внимания уделил раскрытию природы ребенка и его способностей. В этом отношении наряду с “Великой дидактикой” следует особо отметить его труд “О культуре природных дарований”.

Вопросы о ребенке и его способностях Коменский решает на уровне передовой науки своего времени. Что представляет собой ребенок и с какими способностями и качествами он рождается. Коменский в основном стоит на позициях аристотелевской теории эмпиризма (т. е. отрицание врожденности идей и развитие теории так называемой чистой доски) и соответственно своему демократическому мировоззрению считает, что каждый ребенок независимо от рассы, сословия и пола способен учиться и стать образованным человеком. / Лордкипанидзе Д. Ян Амос Коменский. - М.: Педагогика, 1970. - С.152-153/.

Говоря о развития в педагогическом наследии Коменского, основное внимание следует уделить проблеме развития природных дарований.

“Человеку прирождены четыре части, или качества, или способности. Первая называется ум - зеркало всех вещей, с суждением - живыми весами и рычагом всех вещей и, наконец, с памятью - кладовою для вещей. На втором месте - воля - судья, все решающий и повелевающий. Третья - способность движения, исполнительница всех решений. Наконец, речь - истолковательница всего для всех. Для этих четырех деятелей в теле нашем имеется столько же главнейших вместилищ и органов: мозг, сердце, рука и язык. В мозгу мы носим как бы мастерскую ума; в сердце, как царица в своем дворце, обитает воля; рука, орган человеческой деятельности, является достойным удивления исполнителем; язык, наконец, - мастер речи, посредник между различными умами, заключенными в различных, друг от друга разделенных телах, связывает многих людей в одно общество для совещания и действования. / Чечель И. Д. Антология гуманной педагогики. Коменский. - М.: Издательский дом Шалвы Амонашвили, 1996. -C.109/.

“Дарование” обозначает ту врожденную силу нашей души, которая делает нас людьми.

“Легко понять в чем состоит воспитание природных дарований. Именно: в каком смысле о человеке говорится, что он усовершенствует поле, огород, виноградник и какое-либо искусство и, наконец, свое собственное тело, в том же смысле можно говорить, что он усовершенствует и душу свою или свое природное дарование. Он совершенствует каждую вещь, приспособляя и приноравливая ее к своим потребностям, приготовляя, изощряя, сглаживая украшая ее таким образом, чтобы она соответствовала своей цели и на деле приносила наибольшую пользу”. “Искусство считается хорошо усовершенствованным, когда оно легко и изящно производит свои творения. Тело выхолено, когда волосы хорошо причесаны, кожа гладка и здорового цвета и когда в работе оно проворно. Точно также духовное дарование человека будет тогда усовершенствовано, когда, во-первых, он приобретет способность обо многом мыслить и во все быстро вникать; во-вторых, когда он будет опытен в тщательном различении вещей между собой, в выборе и преследовании всюду одного доброго, а также а пренебрежении и удалении всего злого; в-третьих, когда он будет искусен ив выполнении совершенннейших дел; в- четвертых когда будет уметь красноречиво и поучительно говорить для лучшего распространения света мудрости и для яркого освещения всего существующего и мыслимого”/ Коменский Я. А. Избранные педагогические сочинения. Т.2. -М.: Педагогика, 1982. - С.8/.

Как понимает Коменский психическое развитие ребенка и его закономерности?

Главное состоит в признании Коменским того, что человеку от рождения сопутствуют природные данные в виде таланта и различных способностей, которые развиваются и совершенствуются путем воспитания.

Ребенку с рождения сопутствует “способность познания”. “...Человек родился способным для уразумления вещей, для добродетели, для неограниченной любви к богу... и корни этих трех способностей существуют у него с такой же несомненностью, как и корни у каждого дерева ” / Лордкипанидзе Д. Ян Амос Коменский. - М.: Педагогика, 1970. - С.153-154/.

Итак, из вышесказанного можно сделать вывод, что человек рождается не со знанием а со способностями к знанию которые необходимо развивать в соответствием с принципом природосообразности. И это является главной точкой зрения Коменского в теории развивающего обучения.

Развивающее обучение в наследии Ж. Руссо

Жан-Жак Руссо (1712 - 1778) - наиболее выдающийся мыслитель - педагог 18 столетия. Он к той плеяде просветителей, которая идейно подготовила французскую буржуазную революцию.

В своих главных произведениях “Способствовал ли прогресс наук и искусств улучшению или ухудшению нравов?”, “Общественный договор”, “Эмиль, или О воспитании”, “Юлия, или новая Элоиза” Руссо подверг осуждению многие предрассудки, пороки и социальные несправедливости, порожденные феодальным строем. В частности, н резко критиковал современное ему воспитание, подавляющее личность ребенка, не учитывавшее ни возрастных и индивидуальных особенностей детей, ни потребностей жизни.

Руссо является основоположником теории естественного, свободного воспитания, сообразного с законами физического, умственного и нравственного развития детей.

Систематически педагогические идеи Руссо изложены в его романе “Эмиль, или О воспитании”, где сделана попытка наметить возрастную периодизацию развития ребенка и соответствующие каждому периоду задачи, содержание и методы воспитания и обучения ребенка.

Педагогические высказывания Руссо пронизаны идеями гуманизма и демократизма, глубокой любовью к ребенку, заботой о его всестороннем развитии. Руссо выдвинул требование активизации методов обучения детей с опорой на их личный опыт, необходимости систематической трудовой подготовки. Она, с одной стороны, должна вооружать детей полезными практическими умениями и навыками, а с другой стороны, - способствовать формированию положительных нравственных качеств, присущих трудовому народу.

Если Руссо высказывал много прогрессивных суждений о воспитании мальчиков, то в отношении девочек он придерживался в основном традиционной точки зрения. Основная функция женщины, по его мнению, быть женой и матерью, ей не нужно широкого научного образования, но надо заботиться о ее физическом развитии, эстетическом воспитании, приучать к ведения домашнего хозяйства и т. п.

Педагогическая теории Руссо оказала большое влияние на педагогику 18-19 вв., но буржуазия вскоре придала забвению ее демократизм, используя положительное только для воспитания своих детей. / Пискунов А. И. Хрестоматия по истории зарубежной педагогики. - М.: Просвещение, 1981. - С. 202/.

Как уже говорилось выше, Руссо является основоположником теории естественного, свободного воспитания. Через теорию свободного воспитания красной нитью проходит идея развития. В чем же заключается суть этих идей? Руссо утверждал, что от природы человек получает только возможности для развития, слабую физическую конституцию и некоторые задатки, которые совершенствуются с помощью воспитания / Гончаров Н. К. Историко-педагогические очерки. - М.: Академия педагогических наук РСФСР, 1963. -С.55/. “Дело не в том, чтобы подавлять природные качества, а наоборот развивать их”. Вот главный принцип идеи развивающего обучения по Руссо.

Воспитание каждого человека, писал Руссо, дается природой путем непосредственного развития врожденных способностей и влечений / Дворцов А. Т. Жан Жак Руссо. -М.: Наука, 1980. -С.79/. “Наблюдайте природу и следуйте по пути, который она вам прокладывает. Она непрерывно упражняет детей; она закаляет их темперамент всякого рода испытаниями; она с ранних пор учит их, что такое труд и боль ” /Кларин В. М., Джуринский А. Н. Я. А. Коменский, Д. Локк, Ж.-Ж. Руссо, И. Г. Песталоцци. -М.: Педагогика, 1988. -С. 209/ .

Обращаясь к родителям и воспитателям, Руссо призывал их развивать в ребенке естественность, прививать чувство свободы и независимости, стремление к труду, уважать в нем личность и все полезные разумные склонности.

Если ребенок плачет, Руссо предлагал родителям и воспитателям не прибегать к угрозам, а, напротив, терпеливо и настойчиво изучать действительные причины детского плача. Он справедливо предупреждал, что детские слезы при отсутствии надлежащего понимания потребностей, коими они вызываются, и вследствие безмерных услуг родителей могут порождать нечто противоречащее морали и природе.

Руссо рекомендует исподволь действовать на детей, руководить ими, не ущемляя их свободы и не применяя мер прямого принуждения, и вместе с тем проявлять настойчивость, требовательность, не спешить с удовлетворением нежелательных и взбалмошных детских просьб.

Среди наставлений, заслуживающих серьезного внимания, мы встречаем у Руссо и такие поучительные советы: если вы хотите овладеть ребенком, вы обязаны прежде всего овладеть самим собою. Если ваш “непокладистый ребенок портит все к чему прикоснется, не сердитесь; удаляйте от него то, что он может испортить”. Но то, что вы разрешаете ему, разрешайте по первому его слову, без просьб, без особых условий. И если вы запрещаете ему делать что-нибудь нехорошее, нежелательное, то отказывайте твердо, решительно. “Пусть никакое приставание не колеблет вас; пусть произнесенное “нет” будет несокрушимой стеной, которую ребенок, истощив о нее раз пять или шесть свои силы, не станет больше пытаться опрокинуть”.

Отдавая добрую дань детскому возрасту, Руссо продолжает: помните, что природа желает, “чтобы дети были детьми, прежде чем они станут взрослыми”. Родители и воспитатели меньше всего должны добиваться того, чтобы сделать своих детей способными в раннем возрасте к серьезным размышлениям. “Если вы хотите воспитать ум вашего ученика, воспитайте силы, которыми он должен управлять” /Дворцов А. Т. Жан Жак Руссо. -М.: Наука. 1980. -С.79 - 81/.

Развивающее обучение в наследии М. Монтеня

Мишель Монтень (1533 - 1592) - выдающийся французский мыслитель эпохи Возрождения, один из представителей философского скептицизма, проповедовавшего относительность человеческого познания, зависимость его от многих условий.

Скептицизм как течение в философии эпохи Возрождения является своеобразным продуктом гуманизма, обратившего внимание на окружающий человека мир и подвергшего критике преклонение перед авторитетами. В эпоху Монтеня, когда средневековая схоластика уже начала утрачивать свое господство над умами, а опытные науки нового времени только еще начали складываться, скептицизм расчищал путь прогрессу человеческого знания.

Подвергая сомнению различные обычаи и взгляды современного ему общества, отрицая веру в сверхъестественное, Монтень тем самым выступал против феодализма и его идеологической опоры - католической церкви.

Являясь противником схоластической наук средневековья, тратившей все свои силы на комментирование небольшого числа признанных церковью сочинений, Монтень выступал за науку опытную, изучающую сами вещи, проникающую в их сущность. Отсюда вытекали педагогические взгляды Монтеня: он сторонник развивающего образования, которое не загружает память механически заученными сведениями, а способствует выработке самостоятельности мышления, приучает к критическому анализу. Это достигается путем изучения как гуманитарных, так и естественнонаучных дисциплин. Последние в современных Монтеню школах почти не изучались.

Как и все гуманисты, Монтень высказывался против суровой дисциплины средневековых школ, за внимательное отношение к детям.

Воспитание по Монтеню, должно способствовать развитию всех сторон личности ребенка, теоретическое образование должно дополняться физическими упражнениями, выработкой эстетического вкуса, воспитанием высоких нравственных качеств.

Многие мысли Монтеня были восприняты педагогами 17-18 вв. Так, идея приоритета нравственного воспитания перед образованием подробно развита Локком, а высокая оценка воспитательного влияния сельской среды и отказ от принуждения в обучении явились своего рода основой теории естественного воспитания Руссо. / Пискунов А. И. Хрестоматия по истории зарубежной педагогики. - М.: Просвещение, 1981. - С. 69-70/.

Главной идеей в теории развивающего обучения по Монтеню является то, что развивающее обучение не мыслимо без установления гуманных отношений к детям. Для этого обучение должно осуществляться без наказаний, без принуждения и насилия. Он считает, что развивающее обучение возможно только при индивидуализации обучения. В своей книге “Опыты” в главе “О воспитании детей” Монтень пишет: “Я хотел бы, чтобы воспитатель с самого начала, сообразуясь с душевными склонностями доверенного ему ребенка, предоставил ему возможность свободно проявлять эти склонности, предлагая ему изведать вкус разных вещей, выбирать между ними и различать их самостоятельно, иногда указывая ему путь, иногда, напротив, позволяя отыскивать дорогу ему самому. Я не хочу, чтобы наставник один все решал и только один говорил; я хочу чтобы он тоже слушал своего питомца.” / Пискунов А. И. Хрестоматия по истории зарубежной педагогики. - М.: Просвещение, 1981. - С. 71/. Здесь Монтень следует Сократу, который, как известно, сначала заставлял сначала говорить учеников, а затем уже говорил сам.

“Пусть учитель спрашивает с ученика не только слова затверженного урока, но и смысл и самую суть его, и судить о пользе, которую он принес, не по показаниям памяти своего питомца, а по его жизни. И пусть, объясняя что-либо ученику, он покажет ему это с сотни разных сторон и применит к множеству различных предметов, чтобы проверить, понял ли ученик как следует и в какой мере усвоил это”. /Монтень М. Опыты. -М.: Правда, 1991. -С. 122/.

“Пусть его душе будет привита благородная любознательность; пусть он осведомляется обо всем без исключения; пусть осматривает все примечательное, что только ему не встретится, будь то какое-нибудь здание, фонтан, человек, поле битвы, происходящей в древности, места, по которым проходили Цезарь или Карл Великий ”.

“После того как юноше разъяснят, что же, собственно, ему нужно, чтобы сделаться лучше и разумнее, следует ознакомить его с основами логики, физики, геометрии и риторики; и, какую бы из этих наук он не выбрал, - раз его ум к этому времени будет уже развит, он быстро достигнет в ней успехов. Преподавать ему должны то путем собеседования, то с помощью книг; иной раз наставник просто укажет ему подходящего для этой цели автора, а иной раз он изложит содержание и сущность книги в совершенно разжеванном виде.” / Пискунов А. И. Хрестоматия по истории зарубежной педагогики. - М.: Просвещение, 1981. - С. 74-75/.

В этом заключаются основы развивающего обучения педагогической теории М. Монтеня.

Заключение

М. Монтень, Я. А. Коменский и Ж.-Ж. Руссо внесли огромный вклад в развитие педагогики. В своих трудах они положили начало таким педагогическим принципам, как принцип природосообразности (Коменский), принцип возрастной периодизации (Руссо), идея нравственного воспитания (Монтень), и многим другим.

Что объединяет этих трех великих педагогов, это идея развивающего обучения. Этой идеей пронизаны практически все их педагогические труды:“Великая дидактика” Коменского, “Эмиль или О воспитании” Руссо, “Опыты” Монтеня, и другие. Если в работах Монтеня идея развивающего обучения носит в основном теоретический характер, то Коменский и Руссо в своих трудах дают уже большое количество практических советов, в частности что, где, как и когда преподавать и чему учить.

Монтеня, Коменского и Руссо можно назвать первооткрывателями, первопроходцами в области развивающего обучения. Они оставили за собой колоссальное педагогическое наследие благодаря которому идеи развития изучаются и практикуются и по сей день.

РЕЦЕНЗИЯ

на реферат студента 432 группы технологического факультета

Лазарева Виктора Николаевича

на тему :

“ Идеи развития в трудах Я. А Коменского, Ж.-Ж. Руссо и М. Монтеня ” .

Реферат посвящен непосредственно изучаемой теме, не содержит ничего лишнего. В реферате имеется много ссылок на литературные источники, что говорит о том что Лазарев В. Н. изучил большое количество литературы по данному вопросу. Надо сказать, что тема реферата достаточно сложная и Лазарев В. Н. довольно успешно с ней справился.

Реферат состоит из трех основных частей в которых дается подробное описание взглядов Коменского, Руссо и Монтеня по интересующему вопросу. Реферат написан четко, стройно и имеет достаточный объем. Единственным недостатком можно считать малое количество своих мыслей и выводов. Я считаю, что реферат заслуживает положительной оценки.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Пискунов А. И. Хрестоматия по истории зарубежной педагогики. - М.: Просвещение, 1981.

2. Лордкипанидзе Д. Ян Амос Коменский. - М.: Педагогика, 1970.

3. Чечель И. Д. Антология гуманной педагогики. Коменский. - М.: Издательский дом Шалвы Амонашвили, 1996.

4. Коменский Я. А. Избранные педагогические сочинения. Т.2. -М.: Педагогика, 1982.

5. Гончаров Н. К. Историко-педагогические очерки. - М.: Академия педагогических наук РСФСР, 1963.

6. Дворцов А. Т. Жан-Жак Руссо. -М.: Наука, 1980.

7. Кларин В. М., Джуринский А. Н. Я. А. Коменский, Д. Локк, Ж.-Ж. Руссо, И. Г. Песталоцци. -М.: Педагогика, 1988.

8. Монтень М. Опыты. -М.: Правда, 1991.

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.

Писатель, философ и педагог Мишель де Монтень жил в эпоху, когда уже завершался Ренессанс и началась Реформация. Родился он в феврале 1533 года, в местности Дордонь (Франция). И жизнь, и труды мыслителя являются своего рода отражением этого «серединного» периода, межвременья. А некоторые взгляды этого удивительного человека приближают его к современной эпохе. Недаром историки философии спорят о том, не стоит ли вообще отнести к Новому времени такого оригинала, как Мишель де Монтень.

Биография

Изначально семья будущего философа была купеческой. Его отец, немец, даже не говорящий по-французски, звался Пьером Эйкемом. Мать же, Антуанетта де Лопез, была из семьи беженцев из испанской провинции Арагон - они покинули эти места во время преследований евреев. Но отец Мишеля сделал прекрасную карьеру, и даже стал мэром Бордо. Город этот сыграл впоследствии огромную роль в жизни философа. За выдающиеся заслуги перед Бордо Пьер Эйкем был введен во дворянство, и поскольку он владел землей Монтень и замком, к его фамилии была сделана соответствующая приставка. В замке родился и сам Мишель. Отец сумел дать сыну самое лучшее домашнее воспитание, которое только было возможно в то время. Он даже в семье говорил с Мишелем только по-латыни, чтобы мальчик не расслаблялся.

Карьера

Итак, будущий философ поступил в коллеж в Бордо, а затем сделался юристом. С молодых лет его впечатлительное воображение поражали зверства, на которые были способны люди ради религии. Может быть, поэтому во времена гугенотских войн во Франции он пытался посредничать между борющимися сторонами. По крайней мере его искренность дала свои плоды, и к его мнению прислушивались лидеры как католиков, так и протестантов. О нем тоже можно было сказать стихами: «А я стою один меж них…». Он также был известен как практикующий судья, пытающийся заключать мировые соглашения. Но в 1565 году он женился, и невеста принесла ему большое приданое. А еще через три года умер его отец, оставив сыну родовое имение. Теперь Мишель де Монтень имел достаточно денег, чтобы заниматься своими увлечениями и не работать. Так он и поступил, выгодно продав к тому же свою судейскую должность.

Философия

Выйдя в отставку в 38 лет, Мишель наконец-то отдался любимому делу. В имении он написал свою самую известную книгу - «Опыты». После публикации первых двух томов труда в 1580 году, философ отправился путешествовать и посетил несколько европейских стран - Италию, Германию, Швейцарию. Как и отца, его дважды избирали мэром Бордо. Город был доволен правлением Монтеня, хотя философ в это время находился вдали от Франции. Писал он также дневники и путевые заметки. Жил он скромно и умер в возрасте пятидесяти девяти лет, в 1592 году, прямо в церкви, во время службы в родном замке. Писал философ свои труды не только на французском и латыни, но и на итальянском и окситанском языках.

Работа всей жизни

Главный труд Монтеня представляет собой эссе. Собственно говоря, сам этот жанр появился благодаря философу. Ведь перевод слова «эссе» с французского и означает «опыт». Его книга не похожа на те, которые были популярны в эпоху Возрождения. Это не строгий научный или философский трактат. Она не имеет ни плана, ни структуры. Это размышления и впечатления о жизни, сборник цитат, кладезь живой речи. Можно сказать, что Мишель де Монтень просто искренне излагал свои мысли и наблюдения, как Бог на душу положит. Но этим заметкам суждено было пережить столетия.

«Опыты». Краткое содержание

Эссе Монтеня является чем-то средним между размышлениями и исповедью. В книге много личного, в чем он признается окружающим. В то же время анализируя себя, Мишель де Монтень пытается понять природу человеческого духа как такового. Он выставляет себя напоказ, чтобы постичь других. Монтень является своего рода скептиком, разочаровавшимся в человечестве и его идеях, а также в возможностях познания. Он пытается оправдать разумный эгоизм и стремление к счастью, опираясь на стоиков. В то же время философ критикует как современную ему католическую схоластику, так и скептицизм, подвергающий сомнению все добродетели.

Существуют ли настоящие идеалы?

Философы всего мира подчиняются авторитетам, - рассуждает Монтень. Они опираются на Фому Аквинского, Августина, Аристотеля и так далее. Но ведь эти авторитеты тоже могут ошибаться. То же можно сказать и о нашем собственном мнении. В чем-то оно верно, но не может служить авторитетом для других. Просто мы должны всегда понимать, что наше знание ограничено. Философ Мишель де Монтень замахнулся не только на авторитеты прошлого, но и на идеалы настоящего. Он критически рассматривает вопрос о добродетелях, альтруизме и моральных принципах вообще. Монтень полагает, что все это лозунги, которые используют власть имущие для манипулирования людьми. Человек должен жить свободно и достойно, как ему хочется, получать удовольствие. Тогда он будет любить других. Тогда он будет проявлять свое мужество, несовместимое со злобой, страхом и унижением.

Бог и философия

Монтень четко обозначил себя как агностика. "Я не могу ничего сказать о Боге, такого опыта у меня нет, - заявил он своим читателям. А если так, то в жизни прежде всего следует руководствоваться своим разумом. Те, кто говорят, что их мнение - самое лучшее, да еще и пытаются заставить других подчиняться себе, не заслуживают уважения. Потому лучше избегать фанатизма и уравнять в правах все религии. Философия должна подталкивать человека вести добрую жизнь и следовать хорошим обычаям, а не быть сводом мертвых и непонятных большинству правил. Тогда человек научится жить в реальности. К несчастьям следует относиться «философски», если не можешь изменить ситуацию. А чтобы меньше страдать, нужно прийти к такому состоянию духа, когда удовольствие чувствуется сильнее, а боль - слабее. Всякое государство надо уважать не потому, что оно идеально, а потому, что любая смена власти неизбежно приведет к еще большим проблемам".

Монтень посвятил также много размышлений воспитанию нового поколения. В этой области он следовал всем идеалам должен быть не узким специалистом, а разносторонней личностью, и уж ни в коем случае не фанатиком. В этом был совершенно непоколебим Мишель де Монтень. Педагогика, с его точки зрения, - это искусство развивать в ребенке сильную волю и твердый характер, позволяющий стойко переносить превратности судьбы и получать максимум удовольствия. Идеи Монтеня не только понравились современникам, а вдохновили последующие поколения. Такие мыслители и писатели, как Паскаль, Декарт, Вольтер, Руссо, Боссюэ, Пушкин и Толстой, используют его идеи, спорят с ним или же соглашаются. До сих пор рассуждения Монтеня не теряют популярности.

В своей педагогической теории он выступает смелым и в высшей степени симпатичным новатором. Во главе её он ставит принцип возможно разностороннего развития.

По мнению Монтеня, цель воспитания состоит в том, чтобы сделать из ребёнка не специалиста-священника, юриста или доктора, но прежде всего человека вообще, с развитым умом, твёрдой волей и благородным характером, который умел бы наслаждаться жизнью и стоически переносить выпадающие на его долю несчастья. Этот отдел «Опытов» Монтеня оказал самое благодетельное влияние на всю позднейшую педагогику. Отголоски идей Монтеня можно найти и в педагогических трактатах Амоса Коменского и Локка, и в «Эмиле» Руссо, и даже в знаменитой статье Пирогова «Вопросы жизни и смерти».

Развивающее обучение:

Подвергая сомнению различные обычаи и взгляды современного ему общества, Монтень высказывался против суровой дисциплины средневековых школ, за внимательное отношение к детям. Воспитание по Монтеню должно способствовать развитию всех сторон личности ребенка, теоретическое образование должно дополняться физическими упражнениями, выработкой эстетического вкуса, воспитанием высоких нравственных качеств. Многие мысли Монтеня были восприняты педагогами 17-18 вв. Так, идея приоритета нравственного воспитания перед образованием подробно развита Локком, а высокая оценка воспитательного влияния сельской среды и отказ от принуждения в обучении явились своего рода основой теории естественного воспитания Руссо. Главной идеей в теории развивающего обучения по Монтеню является то, что развивающее обучение не мыслимо без установления гуманных отношений к детям. Для этого обучение должно осуществляться без наказаний, без принуждения и насилия. Он считает, что развивающее обучение возможно только при индивидуализации обучения. В своей книге «Опыты» в главе «О воспитании детей» Монтень пишет: «Я хотел бы, чтобы воспитатель с самого начала, сообразуясь с душевными склонностями доверенного ему ребенка, предоставил ему возможность свободно проявлять эти склонности, предлагая ему изведать вкус разных вещей, выбирать между ними и различать их самостоятельно, иногда указывая ему путь, иногда, напротив, позволяя отыскивать дорогу ему самому. Я не хочу, чтобы наставник один все решал и только один говорил; я хочу чтобы он тоже слушал своего питомца.» Здесь Монтень следует Сократу, который, как известно, сначала заставлял говорить учеников, а затем уже говорил сам. «Пусть учитель спрашивает с ученика не только слова затверженного урока, но и смысл и самую суть его, и судить о пользе, которую он принес, не по показаниям памяти своего питомца, а по его жизни. И пусть, объясняя что-либо ученику, он покажет ему это с сотни разных сторон и применит к множеству различных предметов, чтобы проверить, понял ли ученик как следует и в какой мере усвоил это». «Пусть его душе будет привита благородная любознательность; пусть он осведомляется обо всем без исключения; пусть осматривает все примечательное, что только ему не встретится, будь то какое-нибудь здание, фонтан, человек, поле битвы, происходящей в древности, места, по которым проходили Цезарь или Карл Великий». «После того как юноше разъяснят, что же, собственно, ему нужно, чтобы сделаться лучше и разумнее, следует ознакомить его с основами логики, физики, геометрии и риторики; и, какую бы из этих наук он не выбрал, -- раз его ум к этому времени будет уже развит, он быстро достигнет в ней успехов. Преподавать ему должны то путем собеседования, то с помощью книг; иной раз наставник просто укажет ему подходящего для этой цели автора, а иной раз он изложит содержание и сущность книги в совершенно разжеванном виде.» В этом заключаются основы развивающего обучения педагогической теории М. Монтеня.