Дар василия казанцева. Прощание с первой любовью Ветер василий казанцев вики джулия
21 февраля вечер в «Автографе» был посвящен юбилею замечательного русского поэта Василия Ивановича Казанцева. О нём нам рассказала Галина Ивановна Климовская, которой довелось в середине прошлого века учиться с ним на историко-филологическом факультете нашего университета. Прошли годы, сегодня Василий Иванович Казанцев признанный мастер стихосложения, лауреат нескольких литературных премий, автор более двадцати книг, общий тираж которых превышает 300 тысяч экземпляров. Галина Ивановна Климовская – профессор, автор романов, повестей и стихов. А студенческая дружба, преодолевая расстояния и годы, всё живёт благодаря письмам, телефонным звонкам…
Василий Иванович – поэт удивительный. Он совершенно уверен в том, что мир прекрасен и добр. Его поэзия уводит в березовые рощи, поляны света, она наполнена движением ветра, облаков, в ней гремит гроза, падает снег:
Шел первый снег. Он был нежней, Чем пух цветущих тополей. И с неосознанною болью Смотрели люди в высоту, Где он кружился на лету, И первый снег за чистоту Сравнили с первою любовью. Шел снег потом не раз, не два, И лишь десятый смог едва Всю землю выстелить собою. Но про него в горячке дел Никто и думать не хотел, Но он был также чист и бел И схож был с первою любовью.
Он пишет о «прекрасной и необходимой сложности духовной жизни», в его изящных стихах читатель найдет и радость жизни, и светлую печаль.
 |  |
|||||
Участники вечера – Елена Клименко, Борис Былин, Алексей Потолов, Татьяна Казина, Ирина Киселева, Надежда Соломатова – читали стихи Василия Казанцева, говорили о своем понимании его тонкой поэзии.
Ольга Никиенко,
куратор клуба «Автограф»
5 ф е в р а л я - день рождения поэта Василия Ивановича Казанцева .
Родился он в 1 9 3 5 г о д у в деревне Таскино Чаинского района, в крестьянской семье. Окончил историко-филологический факультет Томского государственного университета и Высшие литературные курсы при Литературном институте им. А.М. Горького. Преподавал в средней школе, работал журналистом. В начале 1970-х годов переехал в Подмосковье. В настоящее время живет в городе Реутово Московской области.
Первые стихи В. Казанцева появились в печати в 1953 году, когда он был еще студентом. Публиковался впоследствии в журналах «Юность», «Новый мир», «Знамя», «Москва», «Молодая гвардия», «Сибирские огни», «Крестьянка» и др. В 1962 году в Томске вышла первая книга В. Казанцева «В глазах моих небес». С тех пор выпустил более двух десятков поэтических сборников, изданных в Новосибирске и Москве. Член Союза писателей СССР и России. Лауреат премий «Поэзия» и им. Н.А. Заболоцкого.
Познание мира человеческой души и мира природы, поиск непреходящих ценностей в жизни, природе, труде, искусстве - так определили критики направление поэтической работы В. Казанцева. Он одновременно и «городской» и «деревенский» поэт. Деревня - исток, начало в психологии его лирического героя, современного городского жителя. А главное соединительное звено в лирике В. Казанцева - жажда познания.
В психологических этюдах и лирико-философских раздумьях, наиболее распространенных в его поэзии, В. Казанцев пристально вглядывается в диалектику человеческих отношений. В свою очередь, в широкой, разнообразной и сложной гамме лирических переживаний поэта читатель узнает своего современника.
В лирике В. Казанцева ощутимы традиции русской поэтической классики: А. Пушкин, Е. Боратынский, Ф. Тютчев, А. Фет…
На рубеже веков В. Казанцев все чаще обращается к гражданской лирике, где стремится выразить свое видение и отношение к происходящим в обществе переменам.
Алексей Горшенин
Книги В. Казанцева:
Рожь. Книга стихов. - М., 1983.
Прекрасное дитя . Стихи. - М., 1988.
Смысл. Стихи. - М., 2000.
Избранные стихи . - Томск, 2011.
О. В. Казанцеве:
Кожинов В. Поэтический мир Василия Казанцева . // Казанцев В. Выше радости, выше печали. - М., 1980.
ИЗБРАННЫЕ СТИХОТВОРЕНИЯ
От речки далекой, таежной
Проложишь дорогу свою.
Сквозь редкий лесок придорожный
Увидишь Россию свою.
Простор вековой. Бесконечный
Шумящих, искрящихся трав -
Сквозь ветер грохочущий, встречный.
Сквозь встречный - прозрачный - состав.
Тяжелую, злую, слепую,
Нависшую низко грозу.
Сквозь резкую - жарко-крутую -
Сверкнувшую крупно - слезу.
Упало дерево в траву.
Я подошел к его вершине.
Устало приподняв главу,
Оно еще витало в сини.
Листва еще не пала ниц,
А все еще была в паренье.
Несмятая - как оперенье
У только что убитых птиц.
Она еще свежо дышала.
Жила. Высокая душа
У самых ног моих лежала,
Доступностью своей страша.
До соседней деревни неблизко.
Чтобы вовремя в школу поспеть -
Вышли раньше. Искрится дорога.
Лес чернеется. Светит луна.
В зимнем поле безлюдно и голо.
Скрип шагов раздается, как гром.
В зимнем поле затишье и холод.
Мы по белой равнине идем.
Вот охапка зеленого сена -
Под раскатом упала с саней.
Вот блестит на дороге полено -
Кто-то с возом проехал по ней.
Мы бежим под луною. Ни слова,
Рты закутаны. Каждого мать
Обмотала нас шалью крест-накрест,
На спине завязала концы.
Мы бежим. Мы летим. Нас немного.
Предрассветная ночь холодна.
Лес чернеется. Блещет дорога.
В небе тонкая тает луна.
Машина мчит, мотор гудит,
Струятся тени по окошку.
В вагон вошедший инвалид
Растянет старую гармошку.
И резанет по сердцу звук -
Зовущее-близкий. Обнаженный.
И враз прихлынет дальний луг,
Осенний, ветрено-студеный.
И, как тяжелая волна,
Невыразимая для слова,
Невыносимая война
Окатит холодом сурово.
Всплеснется детства дальний год…
Из глубины его, тревожа,
Надежда первая блеснет -
Что так с печалью горькой схожа.
Когда вдали за лесом показался
Умершего села безглазый дом,
Я постыдился плакать и сдержался.
Когда по улице потом
Я шел и улица забыто, опустело,
Без радости, без горести, без сил
Дворами тихими в лицо глядела,
Я ком, застрявший в горле, проглотил.
Не плакал и тогда, когда среди дороги,
Тяжелый потупляя взгляд,
Я на краю села, как на пороге,
Еще раз поглядел назад.
Чрез много-много лет,
На дальнем расстоянье,
Приснился мне тот мертвый уголок…
И с ним последнее мое свиданье.
…И слез во сне я заглушить не мог.
За дальней, за дымной чертой
Рассыпался луч отгоревший.
Как остро запахло травой
В слепой темноте налетевшей…
Прочеркнута высь надо мной
Разрывчатой строчкой утиной.
Как резко пахнуло водой
Над темной, над сонной низиной!
Уплыл обжигающий зной
Густым оглушительным громом.
…Как густо, как плотно - землей
Дохнуло. Черемухой. Домом!
Лошадь
…Проходила, спокойна, могутна, -
Будто все озаряла кругом,
От широкой, степенной, уютной -
как от печи - тянуло теплом.
Тяжело, молчаливо, устало
До телеги назначенной шла.
И - сама - меж оглобель вставала.
Бессловесна, грустна, тяжела.
Приподнявши хомут, перед нею
Старый возчик стоял, тут как тут,
И она приклоненную шею -
Добровольно! - толкала в хомут.
И когда она так терпеливо
Исполняла, что скажет судьба,
Неприятно мне душу томило,
Неотступно
Но когда в потускневшей упряжке
Выходила в поля, на простор,
И открыто, совсем не по-рабски,
Пламенел ее огненный взор.
И, дыша нестареющей силой,
Непомерное бремя свое
Без намека на стон проносила, -
Я смущенно смотрел на нее.
Рядом с нею - подтянут и тонок -
И вертляв - и надменен, как бес, -
Был, как малый, смешной жеребенок,
Председателев жеребец.
И когда я смотрел на старуху,
Что тянула поклажу за двух,
Всякий раз не хватало мне духу
Слово горькое
Вымолвить
Через год, через два, через двадцать -
Все равно оглушено поймешь:
Никуда, никуда не деваться
От судьбы, занесенной, как нож.
Никуда - даже если заплатишь
Неотступным, сверлящим стыдом.
Даже если тот нож - перехватишь,
Вспять его обратишь острием.
От блестящего, острого взгляда,
Наведенного в сердце тебе,
Никуда и деваться не надо.
Надо выйти навстречу судьбе.
Не взлетал высо ко.
Не пленялся сходу.
Как зеницу ока,
Я берег свободу.
И не лгал жестоко -
Ничему в угоду.
Как зеницу ока
Я берег свободу.
Я берег свободу -
Как зеницу ока.
Как саму природу»
Все дымком оделось.
Отошла - веселость.
Отступила - смелость.
Ива оскорбилась.
Липа осерчала.
Речка отстранилась.
Гречка отдалилась.
И сама свобода,
Улыбнувшись мило,
Мне пропела гордо:
Разве я - просила?
Пора счастливая была -
Когда все смел и мог.
Пора счастливая прошла,
Когда все смел и мог.
Зачем же ты не брал всего,
Когда все смел и мог?
Вполне хватало и того,
Что жил. И смел. И мог.
Живу отныне глубиной.
Она в глаза мне заглянула.
И посреди сиянья, гула
У ног рассыпалась волной.
Отныне жажду глубины.
Ее несчитанных сокровищ.
Ее глаза устремлены
Ко мне внимательно, как совесть.
Ищу повсюду глубину.
Предполагаю в каждом месте.
Ищу подводную страну
В движенье каждом. Слове. Жесте.
И даже там, где лишь мое
Одно желание, быть может,
Мне отыскать ее поможет.
И даже там, где нет ее.
И не было. И быть не может.
Дочь
Был с неделю я нянькой и мамкой.
Молоко для нее покупал.
И кормил ее с ложечки манкой.
И носил на руках. И купал.
Шли по улице девушки мимо.
Я на них посмотреть был не прочь.
Но на каждую девушку ныне
Почему-то смотрел, как на дочь.
А однажды, склоняясь над кроваткой,
В человечке среди одеял
Я на миг ускользающе-краткий
Свою старую мать увидал.
Выражение счастья - и боли!..
В глубине голубеющих глаз
То ли радость покоилась - то ли
Неизбывная грусть улеглась?
Будто все, что на свете вершилось,
Чем и жил, и дышал на земле,
В этот миг на меня положилось,
Безгранично доверилось мне.
И струился тревожно и чутко
В неподвижно-густой тишине
Свет глубинный.
…И сладко, и жутко
Было чувствовать взгляд этот мне.
Когда-то я любил…
Терзаясь скрытным нравом,
Я нес свой юный пыл
Кустам, деревьям, травам.
Безмолвный я бродил,
Но был прекрасно понят.
Я все давно забыл.
Они - доныне помнят!
Случайно окажусь
Средь них - сбегутся разом!
…Слезами обольюсь,
Внимая их рассказам.
Казанцев Василий Иванович (5 февраля 1935 г.) - родился в д. Таскино на севере Томской области родился. Русский поэт, лауреат Международной премии "Поэзия - 2000".
В 1957 г. закончил филологический факультет Томского университета
В конце 60-х годов руководил литобъединением "Молодые голоса" при ТПИ . Тогда в Томске ежегодно проходили Дни поэзии ТПИ, гостями которых были Р. Рождественский, А. Кушнер, Н. Старшинов, В. Соснора, И. Фоняков. Встречи с поэтами устраивались в Лагерном саду на берегу Томи - до утра горели костры, звучали стихи и песни.
Один из первых пяти членов томской писательской организации, созданной в сентябре 1964 г. Тогда он был единственным в Томске членом Союза писателей СССР. Сейчас живет в Подмосковье, в городе Реутово.
Выпустил сборники стихов: "В глазах моих небо" (1962), "Поляны света" (1968), "Талина" (1974), "Свободный полет" (1983) и др. В апреле 2004 г. в Пушкинской библиотеке Томска прошел вечер, посвященный жизни и творчеству поэта, на котором его тепло вспоминали те, кто когда-то учился с ним в университете.
Annotation
Василий Казанцев родился в Томской области в 1935 году. Окончил Томский университет, работал учителем литературы в школе рабочей молодежи, журналистом в многотиражной газете.
Первая книга стихов - «В глазах моих небо» - вышла в Томске в 1962 году. В последующие оды Западно–Сибирское книжное издательство выпустило сборники «Лирика», «Прикосновение», Поляны света», «Равновесие».
Книги «Русло» и «Дочь» выпущены в 1969 году издательствами «Советская Россия» и «Советский писатель».
Новую книгу составляют в основном стихи, написанные за последние два–три года.
Василий Казанцев
ВЕСНА 1944 ГОДА
СУМЕРКИ В ЗИМНЕМ ПОЛЕ
БАЛЛАДА О ДЕТСТВЕ
ВЕЧЕРНЯЯ СКАЧКА
ПЕЧЕНАЯ КАРТОШКА
ПРОЩАНИЕ С ПЕРВОЙ ЛЮБОВЬЮ
ЗАСОХШЕЕ ДЕРЕВО
Василий Казанцев
ПРОЩАНИЕ С ПЕРВОЙ ЛЮБОВЬЮ
Стихи
Мое родное далеко,
Среди лесов, у края света…
Как с ним расстаться нелегко.
В крови застряло глубоко.
И каждый звук - вражды, привета
Ко мне доходит через это
Покинутое далеко.
ВЕСНА 1944 ГОДА
Шумно по лесу идем
Громогласною ватагой.
Далеко за логом дом.
Преисполнен взгляд отвагой.
Заберемся на кусток.
Будто спины малых птичек,
В глубине гнезда - пяток
Серых в крапинку яичек.
Перевесть не смея дух,
Осторожно, по порядку,
Невесомые, как пух,
Перекладываем в шапку.
Шумно по лугу идем
Беспокойною ватагой.
Далеко за логом дом.
Мы вперед глядим с отвагой.
Далеко за логом дом.
Вон талина, погляди–ка.
Мы ее не обойдем.
Мы сдерем с талины лыко.
Ну и лыко. Благодать.
Будем всем честным народом
Обнаженный ствол глодать,
Будто бы облитый медом.
Сок размазан по лицу.
Вязок он, и густ, и сладок.
Приближается к концу
Жизни первый наш десяток.
Между туч глубок пробел,
Холм успело солнце выжечь.
Снег в низинах почернел.
Предстоит нам жить. И выжить.
Сосны - сильные! Сосны - ясные!
Снизу синие, кверху красные.
Рыхлый снег лежит, покоясь,
По густому сосняку.
Я барахтаюсь по пояс
В бледно–розовом снегу.
Мне «ау» кричат сосны звонкие,
Снизу толстые, кверху тонкие.
Снег как розовая пена,
Как кипящие валы.
Я пилой, как автогеном,
Режу круглые стволы.
Стволы плотные, стволы ладные,
Снизу ржавые, кверху гладкие.
И струею брызжет солнце
Из порезанных стволов,
И пылают с треском сосны
Среди розовых снегов.
Сосны яркие, сосны свежие,
Снизу грубые, кверху нежные.
СУМЕРКИ В ЗИМНЕМ ПОЛЕ
В холодном, сером тонет взгляд.
Ничто не вздыбится, не заклубится.
Соломины засохшие торчат,
Как металлические спицы.
Звезда несильно начинает жечь.
Вдали стена зазубренного леса.
Снегов изогнутая жесть.
Колючий воздух. Вкус железа.
БАЛЛАДА О ДЕТСТВЕ
Поляны светятся, дымясь.
Река со стоном пронеслась.
Растаял снег, просохла грязь.
Пора садить картошку.
Шумит трава. Палит жара.
Над ухом - пенье комара.
Бескрайний день. Пришла пора
Окучивать картошку.
Туманная встает заря.
Последнее тепло даря,
Василий Иванович Казанцев (родился 5 ноября 1935 года в Таскино) - русский советский и российский поэт .
Биография
Василий Казанцев родился в 1935 году в деревне Таскино (ныне Томской области) в крестьянской семье. Окончил в 1957 году историко-филологический факультет Томского университета . С 1958 года печатается в журнале «Юность ». В 1963 году стал членом Союза писателей СССР . В 2000 году получил премию «Поэзия», а в 2001 году - премию имени Н. А. Заболоцкого .
Произведения
Книги стихов:
- В глазах моих - небо. Томск, 1962;
- Лирика. Новосибирск, 1964;
- Прикосновение. Новосибирск, 1966;
- Какого цвета поле? Новосибирск, 1968;
- Поляны света. Новосибирск, 1968;
- Дочь. М., 1969;
- Русло. М., 1969;
- Равновесие. Новосибирск, 1970;
- Стихи. Новосибирск, 1971 (предисл. И. Фонякова);
- Прощание с первой любовью. М., 1971;
- Талина. М., 1974;
- Солнечные часы. М., 1976;
- Порыв. М., 1977;
- Дар. М., 1978;
- Выше радости, выше печали. М., 1980;
- Рожь. М., 1983;
- Свободный полет. М., 1983;
- Стихотворения. М., «Сов. Россия», 1986;
- Прекрасное дитя. М., «Сов. писатель», 1988;
- Новая книга. Смысл. М., 2000.
Его стихи напечатаны в журналах «Знамя » (1988, № 5), «Новый мир » (1986, № 2; 1988, № 1), «Сибирские огни » (1989, № 1), «НС» (напр. 1987, № 6; 1990, № 1, 1992, № 1;1993, № 3; 1995, № 10; 1999, № 4), «Московский вестник» (напр. 1990, № 1; 1995, № 2), «МГ» (1995, № 8), «Москва » (1994, № 2; 1995, №9), «Крестьянка » (1989, № 12).
Проза: От Александра Сергеевича до Сергея Александровича. Литературные курьезы. - «Москва », 1996, № 8.
|
||||||||||||||||||||||
Напишите отзыв о статье "Казанцев, Василий Иванович"
Ссылки
Отрывок, характеризующий Казанцев, Василий Иванович
Признавать возможность будущего казалось им оскорблением его памяти. Еще осторожнее они обходили в своих разговорах все то, что могло иметь отношение к умершему. Им казалось, что то, что они пережили и перечувствовали, не могло быть выражено словами. Им казалось, что всякое упоминание словами о подробностях его жизни нарушало величие и святыню совершившегося в их глазах таинства.Беспрестанные воздержания речи, постоянное старательное обхождение всего того, что могло навести на слово о нем: эти остановки с разных сторон на границе того, чего нельзя было говорить, еще чище и яснее выставляли перед их воображением то, что они чувствовали.
Но чистая, полная печаль так же невозможна, как чистая и полная радость. Княжна Марья, по своему положению одной независимой хозяйки своей судьбы, опекунши и воспитательницы племянника, первая была вызвана жизнью из того мира печали, в котором она жила первые две недели. Она получила письма от родных, на которые надо было отвечать; комната, в которую поместили Николеньку, была сыра, и он стал кашлять. Алпатыч приехал в Ярославль с отчетами о делах и с предложениями и советами переехать в Москву в Вздвиженский дом, который остался цел и требовал только небольших починок. Жизнь не останавливалась, и надо было жить. Как ни тяжело было княжне Марье выйти из того мира уединенного созерцания, в котором она жила до сих пор, как ни жалко и как будто совестно было покинуть Наташу одну, – заботы жизни требовали ее участия, и она невольно отдалась им. Она поверяла счеты с Алпатычем, советовалась с Десалем о племяннике и делала распоряжения и приготовления для своего переезда в Москву.
Наташа оставалась одна и с тех пор, как княжна Марья стала заниматься приготовлениями к отъезду, избегала и ее.
Княжна Марья предложила графине отпустить с собой Наташу в Москву, и мать и отец радостно согласились на это предложение, с каждым днем замечая упадок физических сил дочери и полагая для нее полезным и перемену места, и помощь московских врачей.
– Я никуда не поеду, – отвечала Наташа, когда ей сделали это предложение, – только, пожалуйста, оставьте меня, – сказала она и выбежала из комнаты, с трудом удерживая слезы не столько горя, сколько досады и озлобления.
После того как она почувствовала себя покинутой княжной Марьей и одинокой в своем горе, Наташа большую часть времени, одна в своей комнате, сидела с ногами в углу дивана, и, что нибудь разрывая или переминая своими тонкими, напряженными пальцами, упорным, неподвижным взглядом смотрела на то, на чем останавливались глаза. Уединение это изнуряло, мучило ее; но оно было для нее необходимо. Как только кто нибудь входил к ней, она быстро вставала, изменяла положение и выражение взгляда и бралась за книгу или шитье, очевидно с нетерпением ожидая ухода того, кто помешал ей.