Лидия ОЛЬШЕВСКАЯ,
Сергей ТРАВНИКОВ

"СМЕЮСЬ В СТИХАХ, А В СЕРДЦЕ О ЗЛОНРАВНЫХ ПЛАЧУ..."

Поэтика сатиры А.Д. Кантемира «На хулящих учения. К уму своему»

Князь Кантемир... первый на Руси свёл поэзию с жизнью.
В.Г. Белинский

Историю новой русской литературы по традиции начинают с 1729 года, когда в Петербурге появилась сатира «На хулящих учения» двадцатилетнего поэта Антиоха Кантемира, ставшая первым образцом современной поэзии. Если в эпоху Белинского и Пушкина поэзия Кантемира воспринималась как поучительное, но архаическое явление, то для первой трети XVIII столетия она была явлением небывалым, новаторским. Князь Кантемир предпочитал идти непроторёнными дорогами в отечественной поэзии, осваивая жанры стихотворной сатиры, дружеского литературного послания, эпиграммы, оды, басни, героической поэмы. При этом создатель первой русской сатиры отрицал обвинение в копировании античных и европейских образцов.

И стория создания первой сатиры Кантемира до сих пор окончательно не прояснена. Известно, что ранняя редакция произведения была создана поэтом в 1729 году в Петербурге, в 1732–1738 годах в Лондоне она была существенно переработана, а окончательный вариант её сложился к 1743 году, в период пребывания Кантемира в Париже. Хрестоматийный текст сатиры, известный каждому образованному человеку, следует датировать не 1729 годом, как принято в учебной литературе, а концом 30-х - началом 40-х годов XVIII века, когда развитие русской поэзии определяли В.К. Тредиаковский и М.В. Ломоносов.

С точки зрения литературного мастерства окончательная редакция первой сатиры превосходит сочинение начинающего поэта. Кантемир серьёзно изменил композицию произведения ("средник" сатиры стал состоять из трёх частей вместо двух) и систему образов (появилось деление героев на имеющих имена и безымянных). Кроме этого, в сатире активизировалась авторская позиция, ибо каждому из антигероев давалась нравственно или социально ориентированная характеристика. Образ епископа, ранее открывавший галерею "хулящих учения", видимо, по цензурным соображениям был перемещён в середину произведения, уступив место Критону. Однако это лишь усилило антиклерикальную направленность сатиры, так как часть архиерейских "речений" стала звучать из уст светского человека, вставшего на защиту традиционного уклада жизни, привилегий Церкви и священнослужителей. Изменение порядка следования образов привело к сближению первой и второй сатир Кантемира, подчеркнуло главную задачу их автора - воспитание русского дворянства. Традиционный образ скупца у Кантемира превращается в яркий, запоминающийся образ прагматично мыслящего русского помещика Силвана, сознательного "недоросля", радеющего только о собственной и сиюминутной выгоде. Опасность его для науки велика, ибо Силван осознаёт себя защитником государственных интересов:

Трудиться в том, с чего вдруг карман не толстеет,
Гражданству вредным весьма безумством звать смеет.

О растущем мастерстве Кантемира-художника можно судить по тому, как меняется портрет носителя порока. В первоначальном наброске пьяница "раздут с вина, чуть видя глазами, раздран, смраден, по лицу распещрён угрями", в окончательном варианте портретная зарисовка Луки выразительна и лаконична - "румяный, трожды рыгнув".

Вскоре после написания первая сатира А.Д. Кантемира стала широко известна в обществе. Первым на её появление откликнулся в начале 1730 года Феофан Прокопович. В стихотворении «К сочинителю сатир» он дал восторженный отзыв о прочитанном произведении, благословив его автора на трудный подвиг судьи и воспитателя общественного сознания. Феофан Прокопович, по словам Кантемира, получивший сатиру от их общего знакомого, прислал поэту в подарок стихотворное поздравление и книгу «Гиральдия о богах и стихотворцах». Князь ответил «Благодарственными стихами Феофану Прокоповичу», в которых заявил, что архиепископ "дал хвалу" ему "свыше мер".

Вслед за Феофаном Прокоповичем молодого сатирика приветствовал стихами на русском и латинском языках просвещённый московский архимандрит Феофил Кролик.

А.Д. Кантемир высоко ценил эти дружеские литературные послания и в предсмертном сборнике сочинений поместил их в качестве вступления к книге сатир.

Поэт неоднократно предпринимал попытки опубликовать сатиры (1731, 1740, 1743), но встречал упорное сопротивление со стороны светских и духовных властей. Выпустить отдельной книгой сочинения князя не рискнула даже "весёлая царица" Елизавета Петровна, опасаясь недовольства иерархов Церкви. Впервые сатиры Кантемира были напечатаны в Лондоне в 1749 году в прозаическом переводе на французский язык, сделанном другом поэта учёным аббатом Октавианом Гуаско. Книга вызвала интерес публики и в 1750 году была переиздана. Два года спустя фон Шпилькер выпустил в Берлине на немецком языке стихотворное переложение сатир Кантемира. В России под редакцией И.С. Баркова они были опубликованы лишь в 1762 году, когда после смерти автора прошло восемнадцать лет. Приказ об издании книги подписал М.В. Ломоносов.

П ервая сатира Кантемира - наиболее яркое произведение рождающегося русского классицизма, где новое просветительское содержание мирно уживается с "воинствующим дидактизмом" Средневековья, жанрово-стилевой неоднородностью и силлабической формой стиха барочной литературы. В сатире Кантемира ещё нет классицистической краткости и стройности. Смешение элементов эпоса, лирики и драмы, установка на изобразительность и бытописание, тематические повторы, большое число действующих лиц - всё это придало произведению объёмный и в известной степени эклектичный характер. На "пограничный" характер творчества сатирика указывал ещё В.А. Жуковский, утверждая, что "по языку и стопосложению Кантемир должен быть причислен к стихотворцам старинным, но по искусству он принадлежит к новейшим и самым образованным".

Взяв за образец сочинения Горация, Ювенала и Буало, князь Кантемир сблизил русскую поэзию с европейской литературной традицией. Писатель безоговорочно принял рационалистическую по своей основе эстетику классицизма, намеренно адресовав сатиру "уму своему". В век Просвещения развитый ум стал высшим мерилом человеческой ценности, а рационализм - философской базой классицизма, одной из ярких примет которого являлась логизация художественного творчества. Отсюда прямолинейность и дидактичность сатир Кантемира, чёткое деление персонажей на положительных и отрицательных, широкое использование реминисценций из античных авторов. А.Д. Кантемир стоял у истоков русской философской поэзии, поэзии мысли, и в этом плане был предшественником Е.А. Баратынского, Ф.И. Тютчева, В.Я. Брюсова.

Первая сатира имела типичное для сочинений Кантемира двойное название: одно определяло объект обличения («На хулящих учения»), другое указывало на адресат («К уму своему»), что прямо перекликалось с девятой сатирой Н.Буало «A son esprit». Двойное заглавие сигнализировало о лиро-эпической природе произведения. Из эпоса в сатиру пришёл широкий охват событий и явлений русской жизни послепетровской эпохи при концентрации внимания на приметах интеллектуальной и нравственной деградации общества. Лирическое в сатире проявилось в эмоциональной взволнованности повествования, открытой оценочности изображаемого, психологической напряжённости монологов; это начало доминирует в лирическом обрамлении сатиры (вступление и заключение), а также в лирических пассажах основной части.

В жанровом отношении сочинение Кантемира тяготеет к социально-философской сатире, ибо касается таких важных проблем, как смысл бытия, роль личности в истории, значение просвещения, образования и науки в развитии общественного сознания. Поэт видит в европеизации России залог процветания государства, культурно-исторического прогресса нации. "Философическое" направление не было модным в русской поэзии предклассицизма. Писатели и их герои, обладавшие философским складом ума, критическим взглядом на существующий порядок вещей, в глазах общества были опасными чудаками, "умными ненужностями". По своей злободневности и социально-философской заострённости первая сатира Антиоха Кантемира близка к комедии «Горе от ума» Александра Грибоедова.

Специфика смехового начала в произведении Кантемира свидетельствует о неприятии автором лёгкой иронии сатиры горацианского типа и развитии им традиционной и бескомпромиссной сатиры Ювенала. Кантемир задолго до Гоголя сумел совместить в сатире комическое и трагическое. Его смех горький, "смех сквозь слёзы", что придаёт сатире Кантемира элегическое звучание. Афористической формулой восприятия комического стало признание самого поэта: "Смеюсь в стихах, а в сердце о злонравных плачу". Как писатель-новатор, не боящийся смелого эксперимента, Кантемир осложнил жанр сатиры элементами других форм: стихотворного послания, эпиграммы, литературного портрета, поучения, философского диалога.

Кантемир утверждал, что создавал сатиру на порок, а не на конкретных носителей зла: "Я никого партикулярно себе не представлял... и, осуждая злонравие, не примечал злонравного". Поэт полагал, что в обществе, где порок стал нормой жизни, исказив основные нравственные понятия и "отцов", и "детей", борьба против "злонравного" - лечение следствия, а не причины болезни. Необходимо уничтожение самого порока и почвы, которая его питает. Объявив войну "злонравию", Кантемир создавал портреты "злонравных", используя и сатиру на лицо. Со слов автора известно, что прообразом архиерея в первой сатире стал Георгий Дашков - ростовский архиепископ, добивавшийся в период правления Петра II восстановления патриаршества и претендовавший на этот пост: "Характер епископа... много сходства имеет с Д***, который в наружных церемониях поставлял всю первосвященства должность".

К антемир создал классический образец бессюжетной сатиры с сюжетными клонами, представленными монологами и развёрнутыми монологическими репликами персонажей. Композиционное решение сатиры повторяет сложившуюся ещё во времена античности трёхчастную структуру. Пространное вступление содержит в качестве обязательных компонентов определение темы произведения (российское невежество), обращение к реальному или вымышленному адресату ("к уму своему"), а также обоснование причин создания сатиры (наступление на петровские преобразования). Основная часть посвящена осмеянию противников науки путём обличения и поучения с использованием широкого спектра комического: иронии, юмора, сатиры, сарказма. Заключение подводит итоги размышления автора о том, что значит быть сатириком в России.

Микроструктура произведения прямо связана с замыслом Кантемира создать портретную галерею "презирателей наук". Подобный приём построения не был новым в литературе, он использовался Жаном Лабрюйером в «Характерах», Феофаном Прокоповичем в проповедях. Вступление к первой сатире Кантемира двучастно. Сначала автор взывает к разуму, размышляя об опасностях и трудностях писательского ремесла, которое в обществе считают недостойным для дворянина делом. "Редко учёные люди богаты", - с горечью признаёт поэт. Позднее эта тема будет талантливо развита Фонвизиным в комедии «Недоросль», где невежественная помещица Простакова заявит, что ученье - удел "подлых", то есть не дворянского звания людей, а её сын Митрофан причислит географию к "кучерским" наукам.

Вторая часть вступления комплиментарна, она посвящена прославлению императора Петра II и его деятельности во благо процветания в России науки и искусства:

Правда, в нашем молодом монархе надежда
Всходит музам немала; со стыдом невежда
Бежит его. Аполлин славы в нём защиту
Своей неслабу почул, чтяща свою свиту
Видел его самого, и во всём обильно
Тщится множить жителей парнасских он сильно.

Двучастное вступление подчёркивало неразрывную связь в произведении негативного и позитивного, обличительного и поучительного, ибо, согласно убеждению Кантемира, сатирик, "осмеивая злонравие, старается исправлять нравы", совершенствовать природу человека и общества.

"Средник" сатиры распадается на три составляющие. В первой части критике подвергаются нравственные пороки общества, персонифицированные в образах ханжи Критона, скупца Силвана, гуляки Луки, щёголя Медора. Во второй объектом обличения становятся носители социальных пороков, представители духовной и светской власти - епископ и судья, которым вверен контроль за соблюдением законности и состоянием нравственного здоровья общества. Третья часть состоит из пяти небольших отрывков, где даются сатирические портреты петиметра, дьячка, малограмотного воина, мелкого подьячего, обойдённого чинами и званиями родовитого боярина. Между всеми частями макро- и микроструктуры сатиры существует идейно-тематическая, образная и стилевая связь.

Заключение имеет амбивалентный характер, ибо автор, едко высмеявший отечественных невежд, советует Разуму отказаться от борьбы с социальными и нравственными пороками общества, так как быть сатириком опасно, можно "достать хулу злую". Гражданский пафос звучания здесь уступает место элегическим рассуждениям о трудностях распространения просвещения в России и трагедии умного человека в ней. Однако "оригинальный, мягкий тон тихой грусти", свойственной произведениям Кантемира, по мнению исследователей его творчества, никогда не переходит в "глубокий пессимизм". Чувство ответственности за принятую на себя "должность гражданина", который "свет науки" обязан сделать не только собственным обретением, но и благом для сограждан, заставляет Кантемира взяться за перо вновь и умножить ряд созданных им сатир.

Кантемир одним из первых русских писателей использовал кольцевую композицию, начав и завершив сатиру обращением к "уму своему". При этом он снабдил сочинение авторским комментарием, который являлся важным содержательным компонентом произведения. Примечания, где истолковывались не совсем ясные образы, сравнения, намёки, по словам автора, "к совершенному понятию" его "намерения служат".

С истема образов первой сатиры Кантемира относится к распространённому в европейском классицизме типу портретной галереи. В ней есть лишь два положительных героя - император Пётр II, который фактически выведен за рамки повествования и предстаёт как некий символ просвещённого человека на троне, и образ Ума, являющийся для Кантемира верховным судьёй и руководителем. С ним автор вступает в "мысленный диалог", показывая интеллектуальную и нравственную деградацию современного общества. Все остальные персонажи сатиры предстают как носители отрицательного начала, не обременённые понятиями совести и чести. У каждого из них есть своя философия жизни, своё понятие о разуме. Однако их "ум" направлен либо на охрану старого уклада жизни и борьбу против всего нового, либо на обоснование своего стиля поведения, далёкого от понятий "общественное благо", "народный интерес", "гражданский долг".

Позиции "хулящих учения" столь сильны, что в конце произведения сатирик рекомендует умным людям не воевать с пороками общества, а затаиться в "тихом своём углу" и "тайно веселить себя" занятиями наукой и искусством. Подобное противостояние общественному мнению Кантемир считает "тяжким" и "бесстрашным" житием, освящает его как подвиг. Век спустя А.С. Пушкин придёт к аналогичному выводу, написав А.А. Бестужеву: "В комедии «Горе от ума» кто умное действующее лицо? Ответ: Грибоедов. А знаешь ли ты, что такое Чацкий? Пылкий, благородный и добрый малый... Всё, что говорит он, очень умно. Но кому говорит он всё это? Первый признак умного человека - с первого взгляду знать, с кем имеешь дело, и не метать бисера...".

Герои сатиры могут скрывать своё истинное лицо под маской гражданина и патриота, заботящегося о благе общества, сословия, конфессии. Этот приём приводит к появлению в сатире элементов драмы, сближает её с итальянской комедией del arte. Критон изображает благочестивого человека, обеспокоенного тем, что на смену вере приходит знание; Лука, на первый взгляд, искренне переживает по поводу распада дружеских связей; епископ радеет о церковных владениях и тому подобное. Никто из сатирических персонажей не выведен Кантемиром бездушным реакционером, отрицающим просвещение, но каждый в зависимости от присущей ему остроты ума и уровня образованности выстраивает обвинение в адрес науки так, чтобы, опорочив её, в глазах окружающих остаться честным и благородным человеком. Несоответствие внешнего и внутреннего в сатире рождает комический эффект.

Сатирические образы в галерее "хулящих учения" следуют друг за другом, подчиняясь внутренней логике произведения, развивающемуся замыслу автора. Если в первой части сатиры он создаёт ряд индивидуализированных образов врагов просвещения, каждый из которых имеет своё имя, портрет, свои доводы в борьбе с наукой, свой характер, язык и манеру общения, то во второй части перед читателем предстаёт порок в его социально-обобщённом виде (образы епископа, судьи), а в третьей части дан собирательный тип отечественного невежды послепетровского времени, заражённого пороками и предрассудками "отцов", заимствовавшего худшие черты у представителей западной культуры. Кантемир приходит к выводу, что болезнь, им выявленная, опасна, ибо, как раковая опухоль, дала метастазы во всех слоях русского общества, поразила все возрастные группы.

Старых и явных врагов науки, людей консервативного типа мышления (Критон) и прагматиков, признающих только науки, способных "множить доход", а "расходы малить" (Силван), сменяют на первый взгляд безобидные образы гуляки Луки и модника Медора. Однако философия Луки, проповедующего наслаждение жизнью и отрицающего науку, которая "содружество людей разрушает", требуя уединения и кропотливого труда, часто работы на будущее, опасна, так как заразительна, особенно для молодого поколения. Медор, принадлежащий к этому поколению, слышал о Вергилии и Цицероне, но это видимая "учёность", дань европейской моде - моде не только на одежду, но и на "умы". Полученные знания Медор не ценит, "не сменит на Сенеку он фунт доброй пудры". Не случайно автор лишает Медора права на прямую речь в отличие от первых трёх персонажей сатиры. Видимо, тем самым он подчёркивает несостоятельность героя как личности и большую опасность его для науки, ибо поверхностное усвоение нового хуже открытой защиты старого. Медор Кантемира открывает в русской литературе галерею "недорослей", позднее продолженную Сумароковым и Фонвизиным.

Возглавляют когорту врагов науки люди, облечённые большой властью, от решения которых зависят человеческие судьбы. В сатире Кантемира это "райских врат ключари святые", то есть церковные иерархи, и судейские чиновники. Среди них "мало любят, чуть не все, истинную украсу", презирают слёзы бедных и бранят тех, "кто просит с пустыми руками".

О браз лирического героя сатиры, близкий к образу автора, выступает в двух ипостасях: с одной стороны, это образованный и умный, но не лишённый слабостей и сомнений дворянин, с другой стороны, это человек, чей разум символизирует собой идеальное, должное. Приём раздвоения личности, известный ещё в средневековой литературе, обнажавшей извечный конфликт души и тела, был приспособлен Кантемиром к условиям нового времени: понятие "души" он свёл к понятию "разум", что стало символом эпохи Просвещения. Герой вступает в спор с "умом своим", чтобы подвергнуть анализу собственные идеи и поступки, и приходит к выводу об их явном конфликте с реальностью. Автобиографический характер лирического героя сатиры позволяет изобразить трагедию умного человека изнутри, достичь психологической достоверности образа. Авторский голос открыто звучит в «Предисловии к сатирам» и «Примечаниях», выполняющих функцию литературного конвоя.

Одним из средств самохарактеристики героев в сатире Кантемира является монолог. Если монолог Силвана - это поучение, главная задача которого убедить слушателя в правоте оратора, отсюда афористическая образность речи героя, обилие примеров из практической сферы деятельности человека, апелляция к его житейскому опыту ("Гораздо в невежестве больше хлеба жали; // Переняв чужой язык, свой потеряли"), то монолог гуляки Луки близок к исповеди. Он полон хмельного задора, в нём слышны отзвуки поэзии пиров, характерной для петровского времени:

Вино - дар божественный, много в нём провору:
Дружит людей, подаёт повод к разговору,
Веселит, все тяжкие мысли отымает,
Скудость знает облегчать, слабых ободряет,
Жестоких мягчит сердца, угрюмость отводит,
Любовник легче вином в цель свою доходит.

Внутренний монолог в сатире - привилегия лирического героя. Кантемир искусно передаёт богатство внутреннего мира русского интеллигента XVIII века: течение его мысли, смену впечатлений, игру ассоциаций. Это размышление, приводящее героя к горькому выводу:

К нам не дошло время то, в коем председала
Над всем мудрость и венцы одна разделяла,
Будучи способ одна к высшему восходу,
Златой век до нашего не дотянул роду.

Внутренний монолог по своей сути диалогичен, ибо он обращён к собственному разуму. Трагическая картина вырождения общества дана в сатире через призму трагедии личности, разлад между неограниченными возможностями просвещённого человеческого разума и житейским опытом, подсказывающим герою, что самый безопасный путь существования в обществе - "сон разума", когда ум "покоится, не понуждает к перу... руки". Скрытый диалог в дальнейшем перерастает в открытое противостояние героя целому ряду сатирических персонажей, обладающих здравым смыслом. С позицией торжествующего здравого смысла безумен тот, "кто глаза, полон беспокойства, коптит, печалясь при огне, чтоб вызнать руд свойства".

Как и автор сатиры, который незадолго до смерти признавал, что всю жизнь трудился, "чтоб познать самого себя и научиться прямым путём истинныя добродетели ходити", дабы обрести "собственное духа... спокойство", в чём заключается "главное сие великое счастие", герой находится в процессе самопознания с целью обретения гармонии внутри себя, а затем и со всем миром. Его образ не очищен от сомнений и колебаний, самоиронии ("уме недозрелый") и критики противников, которые учёных "как мору чужатся". Прав В.Г. Белинский, ставя в заслугу Кантемиру то, что в его сатирах образ автора отражается "так прекрасно, так человечно".

Р ечевая характеристика - один из основных приёмов создания образа в сатире. Каждый персонаж обладает индивидуальной лексикой, динамикой и тоном речи, стилевой манерой. Выступление Критона, публицистичное по проблематике (борьба царства и священства, падение нравственного авторитета Церкви, противоречия между поколениями "отцов" и "детей"), наполнено лексикой, связанной с отправлением культа (Библия, свечка, постные дни), богато сложными синтаксическими построениями. Оно выполнено в традициях церковной проповеди, наставления пастве и прямо противопоставлено весёлой и остроумной речи прожигателя жизни Луки, для которого священны понятия "вино", "друзья", "любовник". Если Критон - "свята душа", обвиняя науку, "ворчит и вздыхает", то монолог Луки созвучен мелодии вакхической песни, воскрешает поэтику анакреонтической оды. Прославляя дружеское застолье, герой Кантемира не говорит, а "подпевает":

В веселье, в пирах мы жизнь должны провождати:
И так она недолга, - на что коротати,
Крушиться над книгою и повреждать очи?
Не лучше ли с кубком дни прогулять и ночи?

Кантемир создал классические образцы сатирического портрета. В парадном портрете епископа, подчинявшемся этикету ситуации, ведущая роль принадлежала костюму, который сигнализировал о социальном статусе его владельца. Сосредоточив внимание на атрибутах внешнего облачения епископа ("ряса", "риза полосата", "клобук", "цепь от злата") и знаке церковной власти ("клюку пышно повели везти пред тобою"), Кантемир сознательно отвёл "лику" героя роль необязательной детали. От личного изображения осталась лишь борода, да и та воспринималась не столько как черта индивидуального облика, сколько как необходимый атрибут церковнослужителя. Епископ предстаёт в сатире существом безликим и безнравственным. Возникает стихия маскарада, где костюм скрывает истинное лицо человека, внешнее не соответствует внутреннему: бездуховность маскируется в пышные одежды архиерея русской церкви.

Художественная деталь заостряет сатирическую направленность портретной характеристики героя. В образе Критона, ханжи и невежды, связь с церковной средой подчёркивается чётками в руках героя. В православной церкви чётки - примета чёрного духовенства, поэтому использование их мирянином свидетельствует, что он стремится слыть святее святых. Чётки - характерообразующая деталь, прямое указание на лицемерие и религиозное ханжество Критона. "Говорящие" детали содержат и парсуна с изображением русского поклонника Бахуса: Лука румян от выпитого вина, а чревоугодие приводит героя к тому, что он начинает свою речь о вреде науки "трожды рыгнув".

Предтеча русского классицизма, Кантемир в своей литературной практике следовал известной ещё с античных времён теории трёх стилей. Он рассматривал сатиру как жанр "низкой" литературы. Поэт признавал, что привык "подло и низким штилем писать". В первой сатире он сознательно отказался от книжно-славянской основы литературного языка и обратился к разговорно-бытовому стилю речи. Более того, Кантемир широко использовал просторечия и площадные выражения ("покрой брюхо бородою", "врёт околесну", "голы все то враки", "плюнуть на них можно"). Из допетровской словесности в его сатиру пришли такие архаизмы, как "бразды", "всход", "сребро", "злато", усечённые формы прилагательных, например: "босы сестры", "быстры реки". Новое время сказалось в появлении в языке сатиры "модных" слов "парик" и "пудра", названий наук, имён античных богов и писателей. Благодаря разговорно-бытовой основе сатиры Кантемира были понятны широкой аудитории читателей, которых не пугал стилевой диссонанс, где в одном ряду подчас оказывались архаизмы и варваризмы, высокая и бранная лексика. Антиох Кантемир осознал причины популярности сатир, утверждая в примечаниях, что "всегда писал простым и народным почти стилем".

К антемир - последний и самый крупный представитель русского силлабического стихосложения. Познакомившись в Лондоне с трактатом В.К. Тредиаковского «Новый и краткий способ к сложению российских стихов» (1735), он отверг возможность перестройки русской поэзии на основе силлабо-тонической системы, потому что её теория отличалась противоречивостью и непоследовательностью, а на практике, особенно в творчестве "любимца Аполлона" - Тредиаковского, была ещё беспомощной, существовала на уровне поэтического эксперимента. Кроме того, в неприятии Кантемиром новой системы стихосложения сказалась и многолетняя оторванность поэта от русской литературной почвы, а также ориентация его на классическую итальянскую поэзию, силлабическую по своей основе. Вместе с тем работа петербургского академика заставила Кантемира, который не мог не ощущать "досадность ушам" силлабического стиха, задуматься над необходимостью реорганизации старой системы, что он осуществил в трактате «Письмо Харитона Макентина к приятелю о сложении стихов русских» (1743). Теория и поэтическая практика Кантемира, получившая в науке название неосиллабики, свелась к введению в тринадцатисложник с ударением на предпоследнем слоге обязательного дополнительного ударения, падавшего в первом полустихе на пятый или седьмой слог, и соблюдению цезуры после седьмого слога, что придавало тексту стройность и ритмичность.

Введение обязательной цезуры и двух ударений создало уникальную для русской поэзии систему тонизированной силлабики. Если в силлабической системе перенос слова или фразы в другую стихотворную строку был недопустим, то Кантемир не только активно использовал этот приём, но и широко пропагандировал его. Другой путь "сведения поэзии с жизнью" он видел в освобождении стиха от рифмы, не соглашаясь с Тредиаковским, что белый стих некрасив и груб.

О творчестве Кантемира-сатирика восторженно отзывались М.Н. Муравьёв и И.И. Дмитриев, Н.М. Карамзин и Н.И. Гнедич. Статьи и исследования о Кантемире оставили В.А. Жуковский, К.Н. Батюшков, В.Г. Белинский. В работе «О ничтожестве литературы русской» (1834) А.С. Пушкин с уважением писал о "сыне молдавского господаря". Благодарная память потомков о Кантемире была выше различий художественных направлений и школ. Общее мнение русских писателей о сатирике выразил Г.Р. Державин в «Надписи к портрету князя Кантемира» (1777):

Старинный слог его достоинств не умалит.
Порок! Не подходи: сей взор тебя ужалит!

Рассуждая о развитии стиля барокко в петровскую эпоху, А.М.Панченко обращает внимание на существовавшее противопоставление: «Слово было знаменем московского периода русского барокко, вещь стала знаменем барокко петербургского. От словесного “музея раритетов” Симеона Полоцкого к петербургской Кунсткамере, реальному музею монстров и курьезных вещей – такова стремительная эволюция русской культуры». Исследователь обращал внимание на то, что раритеты стихотворных сборников Симеона Полоцкого и курьезы петровской Кунсткамеры – явления одного плана, одна и та же барочная сенсационность. Но Симеон Полоцкий чаще ищет сенсации в прошлом, он – историк по преимуществу, тогда как Петра же интересует только настоящее; в сенсациях Симеона Полоцкого был элемент чуда, для Петра же сенсационность – это отклонение от нормы, от приевшегося и надоевшего, от шаблона.

4.Роль Феофана Прокоповича в развитии русской культуры и литературы. Проблема русского барокко.

ФЕОФАН ПРОКОПОВИЧ (1681-1736)

Феофан Прокопович родился в купеческой семье, получил образование сначала в Киево-Могилянской академии, а затем в Риме, где он даже отпадал в католичество, но впоследствии вернулся в православие. По возвращении из Рима в 1704 г. он начал преподавать пиитику, риторику, логику, философию, физику и математику в Киево-Могилянской академии, а в 1716 г. был вызван Петром в Петербург, где стал одним из высших иерархов русской православной церкви (сначала епископом Псковским и Нарвским, затем - архиепископом Новгородским и фактическим главой созданного Петром Святейшего Синода) и правой рукой Петра в осуществлении его преобразовательной политики.

Феофан Прокопович писал стихи на русском, латинском и польском языках. На трех этих языках им сочинен «Епиникион» в честь Полтавской победы (1709). Исследователи отмечают прежде всего очень характерный для того времени переходный характер этого произведения, с одной стороны, предваряющего торжественную поэму и оду эпохи классицизма, с другой – сохраняющее стилистику древнерусской воинской повести. Здесь встречаются образы, из которых затем в одической поэзии будут составляться картины сражений: молнии; грохот, превосходящий шум морской бури; железный град и т.д., причем все это бессильно устрашить воинов. А далее Феофан, используя сравнения с античными божествами, говорит о том, что после поражения враги «не дерзнут русского Марса раздражати», и признает благодетельное влияние мира.

Еще в Киево-Могилянской академии Феофан Прокопович написал трагедокомедию «Владимир». В основу ее сюжета легла история введения христианства на Руси киевским князем Владимиром Святославичем и та борьба, которую в связи с этим ему пришлось вести с языческими жрецами. Исследователи отмечают тесную связь трагедокомедии с произнесенной Феофаном незадолго перед этим проповедью в день святого равноапостольного князя Владимира. Жанр «трагедокомедии» был обоснован Прокоповичем в его «Поэтике», где он ссылается на авторитет Плавта с его «Амфитрионом» - пьесой, в которой «остроумное и смешное смешивалось с серьезным и грустным и ничтожные действующие лица – с выдающимися».

Этой пьесой Прокоповича закладывается в русской драматургии традиция строить произведения на материале отечественной (а не античной, как это чаще всего было в западноевропейской литературе) истории. Сюжетом пьесы является крещение Владимиром Руси в 988 году. Совершение этого акта осложняется борьбой с противниками новой веры – идольскими (языческими) жрецами, да и сам князь Владимир далеко не сразу отказывается от «прелестей» языческой жизни (у него, например, 300 жен), в его душе также происходит душевная борьба. Так, после того как верховный языческий жрец и волхв Жеривол обнаруживает полное невежество в прении о вере с греческим послом-философом, и Владимир склоняется к принятию христианства, он во сне и наяву терпит множество искушений. В конечном итоге необходимость обновления Руси, уничтожения невежества заставляет Владимира принять христианство. Герой пьесы Прокоповича прославляется прежде всего как правитель-реформатор, сближающийся в сознании современников писателя с образом Петра I, а своекорыстные невежественных жрецы с «говорящими» именами Жеривол, Курояд и Пиар давали возможность сопоставить их с ревнителями старины, противниками петровских преобразований (прежде всего, разумеется, среди духовенства). Действительно, Жеривол – обжора, развратник, жалкий трус, хвастун и самохвал (хвалится, что имеет власть совлечь солнце с неба, помрачить светила, претворить день в ночь и т.п.). В прологе он жалуется на ослабление веры, выразившееся в уменьшении дани, потом пытается запугать Владимира выдуманным им вещим сном. В споре с греческим богословом Жеривол ничем не может ему возразить и потому действует бранью, криком, бессмысленными угрозами и издевками. Под стать ему и его помощники.

Соединением высокой темы, апологии Владимира с осмеянием его противников объясняется автором выбор жанра трагедокомедии. Отмечается влияние поэтики барокко: в пьесе встречаются аллегории, используются житийные мотивы, хотя и в весьма ограниченном количестве. В то же время Феофан создал композиционно стройное произведение с четким сюжетом вместо случайного калейдоскопа разных сцен, господствовавшего в современной ему школьной драме. Вместо интермедий Прокопович органично вписал в контекст пьесы сцены комические и сатирические. В трагедокомедии соблюдается единство места и действия и наблюдается относительная свобода в вопросе о единстве времени, в ней 5 актов и не более 3-х лиц на сцене одновременно, стих ее ритмически разнообразен (при преобладании традиционного силлабического 13-сложника, количество слогов в строке может в отдельных случаях уменьшаться до 5) и в определенной мере приближается к разговорной интонации.

Выступал Феофан и как теоретик литературы и ораторского искусства, автор «Поэтики» (1705) и «Риторики» (1706-1707), написанных на латинском языке и популяризирующих теоретиков античности, Возрождения и барокко. Феофан признает искусство, утвержденное определенными правилами и наставлениями, искусство, приносящее «услаждение и пользу», поддерживает принцип правдоподобия. Поэзия, по Феофану, возникла «в колыбели самой природы» и что «чувство человеческое в образе любви было первым творцом поэзии», но в дальнейшем, когда поэзия набрала силы, поэты должны отказаться от «изящных пустяков» и сочинять «хвалы великим людям и память об их славных подвигах передавать потомству», «поведать о тайнах природы и о наблюдениях над движением небесных светил», «наставлять и гражданина, и воина, как жить на родине и на чужбине». Поэзия обращается не только к рядовым гражданам, она преподает уроки государственной мудрости и самим правителям, но при этом она не может быть наполнена голыми поучениями, и в этом плане Феофан вполне разделяет требование Горация [библиотека, персоналии, Гораций] «мешать приятное с пользой», уделяя немало внимания художественным средствам, с помощью которых можно добиться наиболее полного воздействия и на ум, и на чувства читателя. Главными достоинствами описания Феофан считает ясность и краткость, порицая барочные буйство слога, темноту стиля, неумеренное употребление фигур и тропов, вообще различных упражнения ради упражнений. В области драматургии он выступает сторонником пятиактного членения пьесы, малого числа действующих лиц, сведения фабульного времени к минимуму, чтобы события, играющие роль предыстории, излагались в речах персонажей. Уже Феофан – до Ломоносова – предлагает различать три слога: высокий, средний и низкий. Все эти идеи во многом предваряли будущий русский классицизм.

5.Сатиры А.Д. Кантемира. Связь сатир с мировой сатирической традицией и русской смеховой культурой.

Сатиры Кантемира впервые были изданы в России только спустя два десятилетия после смерти писателя, в 1762 г., несмотря на то, что первые пять сатир, написанные до отъезда за границу, охотно переписывались и распространялись современниками в рукописях. Чуть раньше, но тоже уже после смерти писателя, его сатиры были изданы за рубежом. В 1749 и 1750 гг. появился французский перевод, сделанный другом Кантемира - аббатом Гуаско; ближайшее участие в подготовке этого издания принимал Монтескье. С французского был выполнен немецкий перевод (1752). Оба они вышли в годы, когда в России сатиры Кантемира оставались еще неизданными.

Творчество

Начало литературной деятельности Кантемира относится ко второй половине 20-х гг.: в это время он сочиняет не дошедшие до нас любовные песни. Первое опубликованное произведение Кантемира - "Симфония на Псалтырь" (1727) - стихотворное переложение ряда стихов из псалмов Давида, расположенных в определённом порядке. Позднее Кантемир перешел к сатирическим стихам, и в историю русской литературы он вошел прежде всего как автор 9 сатир: несмотря на имеющиеся среди ученых разногласия, IX сатира"На состояние сего света. К солнцу" также приписывается Кантемиру и включается в современные издания основных произведений поэта.

Кантемир был первым, кто сознательно и целенаправленно стал писать на русском языке стихотворные сатиры, взяв за образец сочинения Буало и римских сатириков Горация и Ювенала. Тем самым в его творчестве русская литература обрела новые, европейские формы художественного мышления в контексте восприятия традиций французского классицизма XVII в.

И все же в связи с генезисом сатир Кантемира ученые обращают внимание и на отечественные традиции, на которые наложился перенимаемый европейский опыт. В России на тот момент уже существовали так называемая "демократическая сатира" (термин В.П. Адриановой-Перетц), известная с XVII в., распространявшаяся в рукописном виде и бытовавшая в городских слоях и среди грамотного крестьянства, и серьезная, рассчитанной на культурную элиту учительно-назидательная поэзия, восходящая к Симеону Полоцкому и его ученикам. Таким образом, картина сложного взаимодействия традиций, обусловивших своеобразие кантемировского творчества, вырисовывается примерно следующим образом: эстетика французского классицизма с преломленной в ней традицией античной"сатиры, вместе с идеологией раннего европейского Просвещения, идеи позднего гуманизма, проникшие на Русь в барочной форме книжной латинствующей поэзии, и, наконец, национальная стихия народной демократической сатиры XVII в., хранительницы богатств фольклорной смеховой культуры, с одной стороны, и наследия сатирической струи европейского гуманизма XVI в., - с другой, - вот три основополагающие фактора, определившие характер первых образцов литературной сатиры в России.

Что касается классицизма, то лучшим показателем близости творческих установок Кантемира к этой эстетике является форма егосатир, восходящая к сатирическому творчеству Буало. Как и Буало, Кантемир строит свои сатиры в виде посланий или диалога. Но в содержательном плане наблюдаются существенные отличия. Как отмечают историки французской литературы, из содержания сатирБуало вырисовывается пестрая картина состояния литературной и общественной жизни Парижа, острой литературной борьбы, так что можно назвать его сатиры Буало эквивалентом еще не существовавшей в то время литературной критики: они были своеобразной трибуной целого направления, к которому принадлежали такие авторы, как Мольер, Расин, Корнель и Лафонтен. В России в 1730-е гг. времени Кантемира еще не существовало широкой литературной среды, литературных кружков и направлений. Практически появление сатир самого Кантемира и стало началом формирования такой среды, хотя круг единомышленников сатирика был чрезвычайно узок. В результате в его сатирическом творчестве на первый план выступает нравоописательный элемент, бытопись, что позволяет сблизить его скорее с античной традицией. Именно римские сатирики, и в особенности Ювенал, оставили непревзойденные образцы колоритнейших зарисовок быта и нравов различных слоев тогдашнего общества. Не случайно реминисценции из произведений Ювенала и Горация чаще всего встречаются именно в повествовательно-обличительных сценах его сатир.

При осмыслении вопроса о просветительской направленности творчества Кантемира следует различать в нем две стороны: пропаганду пользы науки, отстаивание практических результатов реформаторской деятельности Петра и собственно связь с идеологическими концепциями европейского Просвещения начала XVIII в.

Так, содержание первой сатиры - "К уму своему. На хулящих учения" - составляет отстаивание пользы просвещения. Не случайно в качестве главного собеседника автора, адресата его послания, и единственного положительного героя выступает ум - центральное понятие для эпохи Просвещения. Ум является синонимом наук, учености, просвещения. Утверждение ценности ума происходит "от противного", через моральное развенчание его злостных гонителей. Здесь постепенно нарастает обобщение: сначала описываются все-таки индивидуализированные церковник Критон, дворянин Силван, пьяница Лука и щеголь Медор, каждый из которых имеет собственный голос и лицо; затем, усиливая обобщение, Кантемир рисует собирательные образы епископа и судьи, а завершается все наиболее сильным и наиболее обобщенным образом "всех", противостоящих науке, а также автору и его уму.

В отличие от структуры первой сатиры, в основу которой был положен принцип портретной галереи, вторая сатира - "На зависть и гордость дворян злонравных. Филарет и Евгений" - строится в форме диалога. Дворянин Евгений ("благороднорожденный", "благородного происхождения") гордится заслугами своих предков, которые были знатны "уже в царство Ольги", с тех пор "лучшими чинами владели", "искусны в миру, в войне рассудно и смело / вершили ружьем, умом не одно те дело", "в суде чисты руки их", а "батюшка" был "временщиком" - "уж всем верх". Евгению обидно, что теперь времена изменились, и "на высоку степень вспрыгнувши", торжествует в обществе тот, кто "еще не все стер с грубых рук мозоли", "кто недавно продавал в рядах кусок соли", "кто с подовыми горшком истер плечи", отодвигая его, сына славных предков, на последнее место. Но с точки зрения Филарета ("любителя добродетели"), высказывающего в этой сатире взгляды автора, притязания Евгения ничем не обоснованы. Основной тезис Филарета (и самого Кантемира) "разнится - потомком быть предков благородных, / Или благородным быть..." Истинное благородство заключается для Кантемира в общественно полезной деятельности. Обличение злонравия недостойных своего звания дворян Кантемир ведет, исходя из просветительской концепции естественного равенства людей. При этом следует учесть, что Кантемир отнюдь не перестает осознавать себя представителем правящего сословия, выступая не против принципа сословной исключительности дворян, а против забвения ими нравственного долга. Дворянин, с точки зрения Кантемира, - это человек, которому по праву рождения больше дано, но поэтому с него и больше спросится.

Влияние отечественных традиций силлабической поэтической школы сказывается отнюдь не только в самом очевидном - силлабической системе стихосложения, какой были написаны сатиры Кантемира. Связи его творчества с национальной культурой предшествующего столетия несомненны и не ограничиваются только использованием силлабического стиха. Это и отношение к писательскому труду как к личному нравственному подвигу, упование на реальную мощь поэтического слова в совершенствовании природы человека, и общая учительная направленность кантемировских сатир, и сам тип автора. В соответствии с древнерусской традицией одним из аргументов может оказаться отсылка к авторитету Библии. Да и тематически Кантемир еще во многом оказывается связан с традицией силлабическоой поэзии предшествовавшего периода.

Вопрос об отношении Кантемира к рукописной "демократической сатире" следует признать более сложным. Здесь можно отметить, конечно, примеры переклички отдельных мотивов (насмешки над представителями духовенства, выпады против продажности судей и алчности подьячих и др.). Но важнее обратить внимание прежде всего на лексику и стилистику сатир: изобилие фразеологизмов, просторечия, элементов фольклорной поэтики, пословиц и поговорок.

Кантемиром было написано несколько басен. Исследователи обращают внимание на то, что перед нами - первые образцы собственно русских басен ("Огонь и восковой болван", "Верблюд и лисица", "Пчелиная матка и змея", "Чиж и снегирь" и др.). Так, "Ястреб, павлин и сова" рассказывает о том, как царь птиц Орел выбирает для птичьего рода воеводу из трех претендентов - Ястреба, Павлина и Совы. У Ястреба нет рвения к службе, Павлин спесив и горд. Орел выбирает Сову: она "нравом тиха", не ищет ссор, но главное - ей свойственно чувство ответственности, поскольку "недремно та бодрствует, как унывает прочее племя во сне". Выбор Орла одобряет автор-повествователь: "Таков воевода годен к безопасности целого народа". Специфика басни заключается в том, что в ней нет противопоставления сильных и слабых, нет изображения хищников как таковых: Кантемир берет внутрисословный аспект и делает выбор между дворянами, по-разному проявляющими себя в отношении к долгу, отдавая предпочтение тому, кто скромен, не кичится своей знатностью, в ком развито чувство долга и ответственности перед обществом. Басня явно перекликается со второй сатирой.

"Петрида"

Также Кантемир начал писать героическую поэму о деяниях Петра I - "Петриду" (1730), но написана только 1-я песнь. Незаконченность своего труда сам Кантемир объяснял тем, что дело то не малого требует прилежания, также лишася к тому потребных известий, отложил то до другого времени, когда и способы к тому лучшие будут и мысли, различными нуждами ныне смущаемые, успокоятся". В центре поэмы должно было быть описание последнего года жизни и царствования Петра, это должен был быть год свершения задуманного": свершились замыслы Петра по созданию и внешнего, и внутреннего устройства России, завоеванию ею международного авторитета. Кантемир (как и Ломоносов впоследствии) изображает Петр I неутомимым работником на троне, основателем училищ для развития наук, монархом, оставившим престол и покой и отправившимся в чужие края, чтобы своим примером побудить россиян учиться за границей наукам и искусствам, которых не было в России. В поэме есть и явная идеализация фигуры, характерная для всей русской литературы петровского и постпетровского времени.

Замысел и создание первой песни поэмы относились к 1730 г., когда императрица Анна Иоанновна еще только взошла на русский престол и Кантемир был полон надежд на скорое обновление общества в духе петровских преобразований. Разумеется, задуманная Кантемиром поэма имела не только художественную, но и политическую задачу: раскрыть плодотворность политических преобразований Петра, показать его как мудрого государя, наглядный пример для новой царицы Анны - племянницы покойного императора. Но этим надеждам не суждено было сбыться, а время для "литературной похвалы в жанре эпической поэмы еще не наступило.

6.Творчество В.К. Тредиаковского. Роль теоретических трудов и художественных произведений в развитии русской литературы XVIIIвека.

Василий Кириллович Тредиаковский был сыном астраханского священника и в детстве был отдан в школу католических монахов-капуцинов. Получив образование и женившись, он в 1723 г. бросает жену и отца и бежит в Москву, где поступает в Славяно-греко-латинскую академию (1723-1726). В 1726 г. он уезжает в Голландию, а затем во Францию. В одном из писем Тредиаковский заявлял: "В моем намерении никогда сего не было, чтобы объезжая чужестранные государства, только насыщать новинами юностную куриозность, но чтоб успевать в науках, к которым я такую имею охоту". В Париже он жил у русского посла князя А.Б.Куракина и исполнял обязанности его секретаря, а попутно посещал лекции в Сорбонне. Путешествие Тредиаковского за границу не финансировалось Академией, как, например, впоследствии учеба Ломоносова в Германии, и поэтому тяга к знаниям грозила обернуться для него голодной смертью, о чем он сам писал в своем прошении 1727 г.: "Ныне, в окончании 1727 года, прибыл я, по всегдашнему моему желанию в Париж, где уже в такой бедности нахожусь, что не только не могу содержать себя, успевая в науках, но и дневной пищи лишен был бы несомненно, ежели бы его светлость Александр Борисович Куракин, почитай, отеческою милостию сожалея, не принял меня к себе в дом на время…" В Париже успешно изучает философию и математические науки и получает возможность непосредственно ознакомиться с состоянием французской словесности. Пример Тредиаковского наглядно показывает, как тяга к образованию постепенно становилась внутренней потребностью русского человека, определившей всю его дальнейшую судьбу.

Вернувшись в Россию в 1730 г., он определился студентом в Академический университет, существовавший, однако, лишь номинально (в нем были профессора, но практически не было студентов), и примкнул к кружку Феофана Прокоповича. Его собственные взгляды в этот период отличаются радикализмом и религиозным свободомыслием. Именно тогда он дебютирует переводом галантного любовно-аллегорического "романа французского писателя XVII в. Поля Тальмана "Езда в Остров Любви". Этот перевод был своеобразным отчетом Тредиаковского перед своими современниками, демонстрацией его литературных способностей, а также итогом его изучения современной французской литературы. Кроме того, книга Тальмана была выбрана Тредиаковским для сообщения русскому читателю не только форм и формул любовной речи и нежных разговоров, но и для внушения ему очень определенной общей концепции любви. Книгу стремительно раскупали, она имела успех был, причем успех, совершенно необычный для России того времени. В.М. Живов охарактеризовал этот этап биографии писателя так: "Итак, молодой и полный амбиций Тредиаковский, вернувшись из Парижа, начинает с эпатирующего самоутверждения, которое сразу же превращает его из мало кому интересного провинциального поповича в центр общественного внимания". В основе, как считает исследователь, лежит желание начинающего литератора строить свою жизнь по модели французской литературной карьеры, предполагающей сначала быстрый успех у широкой читающей публики, который затем обращается в литературный и социальный статус.

Перевод "романа Тальмана встретил резкое неприятие со стороны духовенства, на что молодой автор отреагировал в весьма задорном тоне: "Утверждают, что я первый развратитель российского юношества, тем более, что до меня оно совершенно не знало чар и сладкой тирании любви… оставим этим святошам их бешеное суеверие: они не принадлежат к числу тех, кто может мне вредить. Ведь это - подлые твари, которых в просторечии называют попами". Таким образом, Тредиаковский демонстрировал религиозное свободомыслие, бросая вызовом благочестивым обычаям русской старины. Предисловие к "Езде в остров Любви" - манифест молодого радикала, его тон провокационен, противопоставляя Россию и культурные достижения Западной Европы, Тредиаковский эпатирует приверженцев допетровской старины.

В книге находилось около сотни стихотворений и стихотворных отрывков, как в тексте "романа, так и в особом приложении, названном "Стихи на разные случаи". Исследователи отмечают, что русские стихи еще весьма тяжеловесны, тогда как французские стоят на уровне салонной лирики второстепенных французских поэтов. В этих стихах Тредиаковский узаконил мифологическую образность для любовной песни. Тот факт, что он решился напечатать свои любовные песни, также вызвал негодование приверженцев старины. Однако лирические стихи Тредиаковского постепенно вытеснили собой старую силлабическую виршевую поэзию и почти все стихи из романа "Езда в остров любви" стали русскими кантами и вошли в рукописные сборники, будучи записаны вместе с музыкой.

В 1733 г. В.К.Тредиаковский был зачислен в штат Академии наук на должность адьюнкта или секретаря. В Академии он должен был "вычищать язык русский, пишучи как стихами, так и не стихами, давать лекции, составлять словари, переводить с французского на русский". С этим временем связано его обращение к панегирическому стихотворству: в 1734 г. он пишет и издает "Оду торжественную о сдаче города Гданска" и сопровождает ее теоретическим "Рассуждением об оде вообще". Это была первая "правильная" ода, написанная в соответствии с теорией и практикой европейского классицизма.

Академическая карьера Тредиаковского складывалась сложно. Как писал Л.В. Пумпянский, "вечный труженик" не был гением "и вдобавок он был наделен всеми свойствами, которые делают человека смешным в глазах карьериста: он был чудаковат в манерах, по-бурсацки нескладен в речах; его преследовали личные несчастья (он трижды, например, погорел); он был крайне беден; одним словом, он был из тех, с кем можно было не считаться".

В 1735 г. при Академии Тредиаковский создает Российское собрание. В нем было пять человек, занимавшихся в основном переводами, которые и рассматривались на заседаниях. По замыслу Тредиаковского, оно должно было быть репликой Французской академии. Как и у французских академиков, первой задачей новосозданного общества было очищение языка и регламентация эстетических принципов. К членам собрания молодой Тредиаковский обращается с программной речью, он исполнен оптимистической веры в прогресс наук и искусств, ожидаемый им в скором времени в России. Культурный прогресс мыслится им как постоянное и неуклонное совершенствование во всех областях разума. За точку отсчета истории взята петровская эпоха. Процветание языка ожидается уже в недалеком будущем, в правление Анны. Позади эпоха варварства, в которой нет ничего, заслуживающего внимания, все - впереди. Ощущение начала передается в образе мелкого и узкого источника, который возрастает постепенно в широкую и глубоководную реку.

В это же время выходит трактат Тредиаковского "Новый и краткий способ к сложению российских стихов", положивший начало реформе русского стихосложения. Новшеством Тредиаковского в этом его программном трактате был научный, исследовательский подход к русскому стиху. И "досиллабическое", и "силлабическое" утверждалось в русском языке лишь фактически, на слух или по иноязычным пособиям. Тредиаковский первым подошел к стиху как филолог с отличным европейским образованием, с прекрасным знанием "силлабического" и редким интересом к народному русскому стихосложению.

Тредиаковский предпринял попытку тонизировать традиционный силлабический 13-ти и 11-тисложник, введя обязательное предцезурное ударение и желательную женскую рифму и получил таким образом хореический силлабо-тонический стих. При этом Тредиаковский горячо отрицал ямбические стопы, но дозволял замену хореев на пиррихии и спондеи. Перед нами, таким образом, не полное введение тонической системы, не полная отмена системы силлабической, а всего лишь метрическая реформа. Она половинчата, иначе и не могло быть - оторвать русскую поэзию сразу от полуторавековой традиции было невозможно, надо было сначала создать переходный стих, который был бы в равной степени эпилогом к старому стихосложению и прологом к новому; только так можно было создать условия для переворота, совершенного впоследствии Ломоносовым. Создание этих условий через тонизацию старого стиха и является исторической заслугой Тредиаковского. Впоследствии переиздавая трактат под измененным заглавием: "Способ к сложению российских стихов, против выданного в 1735 годе исправленный и дополненный" (1752) - и перерабатывая одновременно свои ранние стихотворения, Тредиаковский принял реформу Ломоносова.

СПИСОК ЛИТературы ДЛЯ ЧТЕНИЯ

История русской литературы

Первая сатира («На хулящих учение. К уму своему») открывается знаменитыми стихами: «Уме недозрелый, плод недолгой науки! / Покойся, не принуждай к перу мои руки…»

Сатирик перечисляет доводы тех, кто считает науки ненужными. Ханжа Критон видит в них причину безбожия: «Расколы и ереси науки суть дети; / Больше врёт, кому надо больше разумети». Прежде люди покорно шли к церковной службе и слушали её, не понимая. Теперь, к соблазну Церкви, стали сами читать Библию, забыли про посты, не пьют квасу, разучились класть поклоны и ставить свечи, считают, что монастырям не пристали вотчины. Скопидом Сильва говорит, что учение наводит голод: не учась латыни, больше собирали хлеба. Дворянин не должен грамотно говорить и постигать причину мира: он от этого не узнает, сколько крадёт приказчик и как прибавить число бочек с винного заводу. «Землю в четверти делить без Евклида смыслим, / Сколько копеек в рубле, без алгебры счислим». «Румяный, трижды рыгнув, Лука подпевает»: наука мешает людям веселиться и разрушает компанию. Вино - дар божественный; весёлый человек, оставя стакан, не возьмётся за книгу. Щёголь Медор тужит, что на книги много исходит бумаги, а ему уже не на что завернуть завитые кудри; Виргилий и Цицерон двух денег не стоят перед славным портным и сапожником. «Вот часть речей, что на всяк день звенят мне в уши».

Да и видно, что без науки легче добиться успеха. Чтобы стать епископом, довольно клобуком покрыть главу, брюхо - бородою и, раздувшись в карете, всех лицемерно благословлять. Судье довольно вздеть перук с узлами и бранить приходящих с пустыми руками. Законов ему знать не надобно: то дело подьячих лезть на бумажные горы.

Всякий невежда мнит себя быть достойным самого высшего чина и почестей. Так уму и не надо этих почестей искать, а надо, сидя в своём углу, в себе самом хранить знание о пользе наук, а не объяснять её другим.

Сатира вторая («На зависть и гордость дворян злонравных»), диалог между Филаретом («Любящим добродетель») и Евгением («Благородным», т. е. знатным). Филарет встречает Евгения в великой грусти и угадывает тому причину: «Трифону лента дана, Туллий деревнями / Награждён - ты с древними презрен именами». Евгений подтверждает. Его огорчает, что вчерашние пирожники и сапожники вспрыгнули на высокую степень, а он со своей знатностью ничего не достиг. «Знатны уж предки мои были в царство Ольги» и с тех пор управляли и на войне, и в судах, «А батюшка уж всем верх - так его не стало, / Государства правое плечо с ним отпало». Обидно, имея таких предков, всюду видеть себя последним.

Филарет отвечает обстоятельно и откровенно. Благородство - вещь важная, но должно оно быть добыто или подтверждено собственными заслугами. А грамота, «плеснью и червями изгрызена», никакого достоинства человеку не даёт: «Мало пользует тебя звать хоть сыном царским, / Если в нравах с гнусным ты не равнствуешь псарским»; в благородных течёт та же кровь, что и в холопах. Евгений никаких заслуг перед отечеством не имеет, а сам признал, что предки его не иначе, как по заслугам получали свои чины и награды. «Пел петух, встала заря, лучи осветили / Солнца верхи гор - тогда войско выводили / На поле предки твои, а ты под парчою, / Углублен мягко в пуху телом и душою, / Грозно соплешь, пока дня пробегут две доли…»

Далее описывается день щёголя. С утра он долго нежится, затем пьёт чай или кофе, прихотливо причёсывается, обувается в тесные башмаки («Пот с слуги валится, / В две мозоли и тебе краса становится»), надевает наряд ценой в целую деревню и выбранный с искусством, которое сложнее науки римского права. Затем он предаётся обжорству, окружённый гнусными друзьями, которые, конечно, оставят его, как только он промотается. Евгений же постоянно приближает час своего разорения, предаваясь мотовству и картёжной игре: не одну деревню он уже проиграл.

А чтобы занимать важные должности, нужны многие знания. Евгений же ничего не знает из многосложной военной науки, моря боится и править кораблем не способен. Судьей может быть тот, кто «Мудры не спускает с рук законы Петровы, / Коими мы стали вдруг народ уже новый», - и к тому же добросердечен - Евгений, кроме своего невежества, бесчувствен и жесток: смеётся нищете, бьёт холопа до крови, что махнул рукою вместо правой левою, по мотовству своему считает законными все способы пополнить пустой кошелек. Даже придворных чинов он заслужить не может. Евгений ленив, а придворные чины добываются хлопотами и терпением. Вон царедворец Клит: он целые дни проводит в чужих передних, осторожно меряет слова, чтобы никого не обидеть, и вместе с тем прямо идёт к своей цели. Таким качествам не грех и поучиться - с тем чтобы употреблять их на добрые дела.

Словом, злонравие Евгения делает его ни на что не годным: «Исправь себя и тогда жди, дружок, награду; / По тех пор забытым быть не считай в досаду». А что Туллий и Трифон не имеют знатных предков - это ничего не значит. Как предки Евгения начинали знатный род при Ольге, так Трифон и Туллий начали теперь свой. Адам дворян не родил, и Ной в ковчеге спас всех равных себе земледельцев. «От них мы все сплошь пошли, иной поранее, / Оставя дудку, соху, другой попозднее».

Сатира седьмая («О воспитании. К князю Никите Юрьевичу Трубецкому») есть скорее эпистола, чем сатира: развёрнутое изложение мыслей о предмете рассуждения. Поэт начинает с обличения общего мнения, будто бы разум даётся исключительно с возрастом и что поэтому молодой человек не может дать здравого совета. Отчего же такой предрассудок? Многие говорят, что человек от природы склонен вдаваться в обман, но на самом деле от воспитания зависит больше: любая нива засохнет, если её не поливать; любая же и даст плод при искусном уходе. Это знал Петр Великий, который сам стремился искать добрые примеры в других странах и открывал училища для подданных. Правильное воспитание - путь к совершенству: «Главное воспитания в том состоит дело, / Чтоб сердце, страсти изгнав, младенчее зрело / В добрых нравах утвердить, чтоб чрез то полезен / Сын твой был отечеству, меж людьми любезен / И всегда желателен, - к тому все науки / Концу и искусства все должны подать руки».

Можно быть великим учёным или воином - но злонравного и нелюбезного человека никто добром не помянет. Только добродетель может дать человеку спокойную совесть и бесстрашное ожидание кончины. Лучше простой ум с чистой совестью, чем острый разум со злобой.

Не надо всё время твердить детям строгие уставы и ругать их, тем более прилюдно - этим лишь отобьёшь любовь к добродетели. Лучше всего действовать примером. Заметив в сыне дурную склонность, надо указать ему на кого-нибудь, кто страдает от неё: скупца, иссохшего над своим золотом, мота в тюрьме, больного любострастника. Надо осторожно выбирать ребенку слуг и всё окружение: оно сильно влияет на воспитание. Часто сын теряет добродетель в объятиях рабыни и учится у слуг лгать. Злее же всех пример - родители. Нет толку читать ребёнку наставления, если он беспрестанно видит зло в собственном отце. Кто и не может избегать зла сам, пусть скроет его от сына: ведь никто не покажет гостю беспорядок в своём доме, а дети ближе, чем гость. Многим такие наставления от молодого человека покажутся за вздор, заключает поэт, так они могут и не читать этих стихов, которые писаны для одной забавы…

Антиох Кантемир "К уму своему" - страница №1/1

Антиох Кантемир

"К уму своему"

многие из моих современников думают, что науки ведут к:

• 
  безбожию и ереси
• 
  голоду, т.к. раньше пока люди латыни не знали, у них и урожай больше был; к тому же не надо алгебры знать, чтобы правильно сказать ск-ко копеек в рубле
• 
  разрушает «сообщество людей», т.к. человек начинает проводить время не только с людьми, но и с книгами, над бумагой с пером.

Так же Кантемир замечает, что если хочешь быть епископом – оденься в рясу (ни о какой духовности речи нет); хочешь быть судьей – не обращай внимание на слезы обделенных и нуждающихся.

Кантемиру не нравится, что солдат, только научившийся писать – хочет управлять войском; мелкий дьячок, читающий псалтырь, но не понимающий его – стать епископом и т.д.
Таковы слыша слова и примеры видя,
190 Молчи, уме, не скучай, в незнатности сидя.

…Вместо похвал, что ты ждешь, достанешь хулу злую.

"Филарет и Евгений"

Разговаривают Ф и Е. Ф спрашивает почему у Е красные глаза, чего не весел? Е отвечает, что обидно ему, т.к. он старого знатного рода, но его ничем не награждают и не выделяют, хотя все его предки были очень значимы. Ф спрашивает у Е, а сделал ли он что-н. чтобы его приметели-отметили и сам же отвечает, что не сделал. Предки Е в море ходи, а Е даже воды в пруду боится; проматывает состояние, которое его предки так тяжело зарабатывали и т. д., к тому же его предки тоже не всегда известны были. А лишь со времен Ольги, когда греки русь крестили, а до этого они не чем ни выделялись, так сейчас новые роды закладываются и заканчивает:

Адам дворян не родил, но одно с двух чадо
Его сад копал, другой пас блеюще стадо;
Ное в ковчеге с собой спас все себе равных
Простых земледетелей, нравами лишь славных;
375 От них мы все сплошь пошли, один поранее
Оставя дудку, соху, другой - попозднее.

"О воспитании"

Обращается к князю Трубецкому.
Кантемир говорит, что его не воспримут старики, так как все убежден, что мудрость – синоним старости. Говорит, что часто люди свои пороки сваливают на природу, но все нужно валить на неправильное воспитание! Потом Кантемир говорит, что есть некий человек, он всю жизнь копил добро сыну, но не позаботился привить ему добрый нрав, поэтому, когда ребенок подрастет он будет несчастлив, папаша будет его студытся. Главное в воспитании, по Кантемирову, чтобы страсти изгнав из ребенка, привить ему добрый нрав, чтоб он и семье, и отечеству был полезен. Ласковостью и любовь скорее воспитаешь сына как надо, нежели только силой и страхом – будет трусом, лицемером.

Отучать ребенка от пороков Кантемир стал бы на живом примере: похотливого отвел бы к мужчине, который весь в чириях; склонного к мошенничеству – на экскурсию в тюрьму и т.д. чтоб видел, что его ждет. К тому же будь примером для ребенка, не делай то, за что его ругаешь.

Тредиаковский В.К.

"Эпистола от Российской поэзии к Аполлину"

Тредиаковский просит у Аполлона, чтобы:

Чтобы в помощь ты мою был всегда скорейший,
Чтобы слог мой при тебе начал быть острейший

Потом он очень-очень долго перечисляет великих поэтов-писателей разных стран и подытоживает:

Словом, нет уже нигде такова народа,
Чтоб честна там сестр моих не была порода…
…Но приди и нашу здесь посетить Россию,
Так же и распространи в ней мя, поэзию…

Хотя нужден ты давно здесь в России славной.

"Тилемахида"

Автор вспоминает об Одисеи, который долго странствовал. Потом говорит: ужасно, что чаще всего около царя вьется огромное кол-во плохих людей, в то время, как хорошие где-то в вдалеке. Потом лирического героя хотел подстрелить из лука Эрот, но вовремя явилась Афродита и спасла лир. героя, который отметил, что красота Афродиты и Афины различны, т.к. :

Было всё-важно в ней (в афине), благородно, крепко, сановно...

Так же лиг. гер. говорит, что Афина сказала Эроту, что:

Будешь всегда побеждать сердца единственно подлы,
Любящи паче бесчестны твоих любосластий утехи,
Нежели стыд, целомудрие, честь, добродетель и-славу

Далее лир. герой с кораблем и командой попал бурю, вся команда – киприйцы (все они были сластолюбцами) бились в истерике, боясь смерти, но лир. герой встал у руля корабля, рявкнул, чтобы все гребли, а не ревели и таким образом все спаслись.

Лир. герой с кем-то начинает говорить:

Я спросил у-него, состоит в чем царска державность?
Он отвещал: царь властен есть во всем над-народом;
Но законы над-ним во всем же властны конечно.
Мощь его самодержна единственно доброе делать;
Связаны руки имеет он на всякое злое.

Далее рассказывается история, о том что жили были царь с царицей, имели 2 сыновей, но царица любила другого, поэтому она внушила царю, что первый его сын хочет его свергнуть – царь убил юношу; а второго она отправила учиться в город, до которого он добирался по морю. В пути люди царицы убили юношу и затопили корабль «аля погиб в буре». Потом царица отправила царя, который ожидал от нее чего-то похожего, поэтому всю свою пищу заставлял ее пробовать, но она имела противоядие, а он нет. Финита ля царь. Потом лир. герой замечает, что с известие о смерти царя никого в городе не оставило равнодушным, но ни единый человек не жалел его, для большинства это была потеха. А на трон царица посадила своего любовника. The end.

В последнем куске текста афина обращается к сыну одисея и говорит, что я тебе все показала и рассказала как править – дерзай. Подозреваю, что Телемах это и есть сын Одисея…

Ломоносов

«Ода на взятие Хотина, 1739г.»

Описание природы, каких-то гор.

Затем вокруг полчища татар, но наши:

Крепит Отечества любовь
Сынов российских дух и руку;
Желает всяк пролить всю кровь.

Потом Ломоносов сравнивает наших воинов с орлами и говорит, что они – и воины, и орлы – пройдут везде, им несрашны никакие преграды и все это они сделают ради императрицы Анны Ионовны (?). Затем нам на помощь приходит Георгий Победоносец (т.е. солдаты ведут праведную, богоугодную войну – это хотел сказать Ломоносов):

Над войском облак вдруг развился…
… Гоня врагов, Герой открылся .

Не сей ли при Донских струях
Рассыпал вредны россам стены?

Татары бегут, везде много раненых, убитых. Русские воины победили! И вся земля знает, что мы сильные.

Целуйте ногу ту в слезах,
Что вас, агаряне, попрала,
Целуйте руку, что вам страх
Мечем кровавым показала .

Прославляет нашу императрицу, говорит, что судьба каждого из проигравших теперь в ее руках; что она очень сильна, что при ней Россию уважают по всему миру: и в Китае, и на Кипре.

«Ода на день восшествия на престол Елизаветы Петровны, 1747г »

Первые строчки – прославляет тишину, мир, спокойствие:

Царей и царств земных отрада
Возлюбленная тишина,
Блаженство сел, градов ограда,
Коль ты полезна и красна !

Переходит к Елизавете, говорит, что с ней может сравниться только солнце.

Восхваляет ее:

• 
  мудрость, когда, вступя на трон, она положила конец войнам с нашим участием, т.к. заботилась о солдатах, их жизнях.
• 
  За то, что она стала развивать науки.

Вспоминает о Петре 1, говорит, что и при нем России было оч. хорошо, он сделал нас сильной страной; заковал Неву – построил Питер; хотел развивать у нас науки, но, к сожалению, умер.

Великая Петрова дщерь
Щедроты отчи превышает,
Довольство муз усугубляет
И к счастью отверзает дверь.

Потом описание силы России.

Затем «О вы, которых ожидает….»

«Утреннее размышление.. »

Увидев восход солнца, Ломоносов прославляет Бога, что он ради мелких человеческих дел зажег такую махину, внутри у которой огонь, плавятся камни и т.д. Это еще раз ему доказывает, что господь может все. В конце Ломоносов просит:

Творец! покрытому мне тьмою
Простри премудрости лучи
И что угодно пред тобою
Всегда творити научи,
И на твою взирая тварь,
Хвалить тебя, бессмертный царь .

«Вечернее размышление... " (по поводу северного сияния)

На небе звездам нет числа, а этой ночной бездне дна. Потом он видит северное сияние и задает вопросы (воображаемому ответчику): как это объясняет наука, что это вообще и все в таком духе. Сам же отвечает, что ничего толком о сиянии сказать нельзя. И заключает, что бог-творец – всесилен.

«Письмо о пользе стекла» (обращено к Шувалову – куратору МГУ)

Пою перед тобой в восторге похвалу
Не камням дорогим, ни злату, но Стеклу. Т.К.:

• 
  огонь, разрушитель почти всего, что есть на земле, не может разрушить стекло, наоборот, оно рождается в огне. (далее он говорит, что при извержении вулкана Этна, когда люди думали, что наступил конец света из недр земли на свет появилось стекло)
• 
  из стекла мы пьем вино и мед, честного человека мы сравниваем с прозрачным стеклом через которое все видно, лжеца – нет.
• 
  Врачи хранят в нем лекарства, которые спасают наши жизни.
• 
  Фарфоровые прекрасные сосуды – имеют в своем составе стекло.
• 
  Из стекла производят финифть; из стекла делают узорчатые мозаики в Риме, которые не боятся времени – оно над ними не властно.
• 
  Стекло – оконное стекло, благодаря которому в наши дома попадает солнечный свет.
• 
  Зеркало – стекло
• 
  Бисер, который украшает наряды всех красавиц – стекло
• 
  Очки – стекло.

Драг. металлы несут муки, т.к .:

• 
  из-за них тираны зверствуют и казнят, желая приобрести еще.
• 
  Загоняют людей в шахты

Виной толиких бед бывало ли Стекло?
Никак! оно везде наш дух увеселяет:
Полезно молодым и старым помогает.

Потом вспоминает о Промете, укравшем огонь, но сейчас с помощь стекла мы можем добыть его сами.

Ученый Аристарх погиб из-за того, что стал доказывать, что земля и другие планеты движутся вокруг солнца, это он увидел в телескоп, в котором линза – стекло. Потом секрет телескопа был потерян на века, пока Коперник не воскресил его.

Бог с помощью стекла расширил человеческие возможности – глупо этим не пользоваться (микроскопы, барометры, которые будут предвещать на море бурю и затишье и.т.д.). Раньше ученые считали молнии – гневом бога боялись их исследовать, но стеклянный шар дает примерно такие же вспышки, и их-то люди изучают и поняли, как уберечь дома от ударов молнии.

В конце Ломоносов прославляет Елизавету, за то, что она развивает науки.

«Гимн бороде»

Приходя в этот мир одно из первых, что мы видим – борода. Борода приносит в казну доходы, т.к. за нее берется дополнительный налог. Все мудрецы носят бороды. Если человек неприметен или беден, то хорошая борода разом сделает его на вид богатым и заметным.

О прикраса золотая,

О прикраса даровая,

Мать дородства и умов,

Мать достатков и чинов…

Потом Ломоносов говорит, что ухаживает за своей бородой, заплетет ее в косы, подпитывает, удобряет, чтоб лучше росла.

«Разговор с Анакреонтом»

Анакреон говорит, что не хочет больше петь о героях, битвах, а хочет – о любви. Ломоносов ему отвечает, что раньше он пел о любви, но теперь отдает предпочтение восхвалению боевых заслуг героев.

А.: жалеет о том, что раньше не смог начать копить сокровища, т.к. ими бы он откупился от смерти, но на нет и суда нет, поэтому, пока живет, он будет получать удовольствие от жизни. Ломоносов: ты, великий философ. Ты жил по тем принципам, к которым призывал людей, поэтому память о тебе будет жить всегда!

Ан.: я уже стар, поэтому считаю, что чем ближе смерть, тем больше должен получить удовольствия от жизни. Ломоносов : ты – жил! и жил весело, интересно и это круть!

Ан: хочет, чтобы какой-то художник нарисовал ему портрет оч.-оч. красивой женщины (белая кожа, большая грудь, красный румянец, черные брови). Ломоносов предлагает изобразить Россию в виде женщины в полном рассвете сил, и чтоб она прекратила все наши войны.
«Рассуждение об обязанностях журналистов»

Ломоносов радуется, что у пишущих людей появилась возможность свободно высказывать свои мысли, но это же принесло и немало проблем, когда человек своей цель ставил зарабатывание денег, а не поиск истины.

Журналы приносили бы куда больше пользы, если бы журналисты целиком смогли бы выполнить взятую на себя задачу. Для этого им понадобятся силы , чтобы основательно и со знанием дела обсуждать те многочисленные и разнообразные вопросы, которые входят в их план; воля - для того, чтобы иметь в виду одну только истину.

Сумароков
«Наставление, хотящим быть писателями»

Человек может записать свои чувства и мысли, свои открытия и познания и оставить все это потомкам – круть! Наш язык гораздо лучше, чем язык мордвы, русский – так же хорош, как итальянский, латынь и французский, но, к сожалению, не все писатели умеют пользоваться нашим языком. Кто-то его недоучил, поэтому не знает всего богатства языка и часто использует иноязычные слова; кто-то пытается переделать русский язык на немецкий лад и т.д.

Итак, тот, кто пишет должен: сначала очистить мысли, так чтобы полностью сосредоточиться на процессе и сделать все на что способен. Переводя текст с другого языка, помни, что то, что хорошо звучит на французском, может ужасно звучать на русском, поэтому – думай над каждым словом.
Трудолюбивая пчела себе берет
Отвсюду то, что ей потребно в сладкий мед,
И, посещающа благоуханну розу,
В соты себе берет частицы и с навозу.
Это значит, что все зависит в переводе только от таланта переводчика.
Стихи писать - не плод единыя охоты,
Но прилежания и тяжкия работы.

Учись писать, работай над собой! Если пишешь разговор пастуха с кем-то, то его речь не должна быть похожа ни на крестьянскую, ни на дворянскую – она должна излучать простоту, иначе будет резать слух.

«О благородстве»

Сию сатиру вам, дворяня, приношу!
Ко членам первым я отечества пишу.
Все мы произошли от Адама. И какое право дворяне имеют кормиться и богатеть мужицким трудом? К тому же под вопросом, что всегда ли ум барский яснее ума мужицкого. Поэтому, долго ли скотине человеком обладать (барину – крестьянами)? Многе знаем по опыту: 5+5=10, что лед топится водой и т.д. Но без наук человек похож на слепца.

Сумароков акцентирует мысль:

Достоин я, коль я сыскал почтенье сам,
А если ни к какой я должности не годен, -
Мой предок дворянин, а я не благороден.

Богданович
«Душенька»

Жил был хороший царь во времена Юпитеровы, который плохих, жадных, злых людей наказывал (заставлял носить колпаки с надписями грехов, коим страдает, страшные карнавальные маски, чтоб все люди могли видеть его истинное лицо; болтливых людей превращал в сорок, непостоянных в вертушки и т.д. Друзей же своих он часто приглашал на пиры к себе. Однажды к нему приехал соседний царь с тремя дочерьми-красавицами, младшая была красивее всех, ее звали Душа (Душенька). Из-за ее красоты все зефиры и амуры, которые раньше сопровождали Венеру и Церцеру стали сопровождать ее. Богиня в шоке…. Она (венера) говорит амуру, что на душеньку уже засматривается юпитер и неровен час, он женится на ней и тогда родится новый амур и отнимет у нынешнего всю власть. Венера просит амура, чтоб он либо забрал у душеньки красоту, либо послал ей мужа-тирана, чтоб красота ее сама увяла. Вскоре Венере доложили, что душеньку разлюбили все ее поклонники (козни богини удались). Народ греческий от этого в шоке…

Верена просила у родственников душеньки, чтобы они ей ее выдали, но царь и другие родственники отказались. Душенька оч. несчастная, что у всех есть поклонники, кроме нее. Спросили у оракула что делать, он ответил, что душенька выйдет замуж за чудовище, которое радуется от человеческих слез и даже стикс его боится.. Одно «но», оракул не сказал, где живет (на какой горе) это чудовище… Поэтому душенька решает ехать без кучера – т.е. править колесницей будет судьба.

Книга вторая :

Она на горе. С горы ее уносит рой зефиров. Она в чертоге, в богатом, ей прислуживают нимфы и т.д., короче – рай да и только. Ночью является ее супруг, ей он не показался чудовищем, но имени своего он не сказал, а на рассвете покинул ее, как тень.

Потом Душенька со свитой часто ходила гулять в сад, далее в лес. В лесу она встречалась с мужем. Шли годы. Забавы душеньке надоели, она стала читать книги, чтобы узнать о нравах людей. Прошло три года. За это время душенька так и не видела своего супруга (он все время был в тени, в сумраке). Однажды зефир сказал ей, что ее сестры пришли к той горе искать ее, душенька взяла сестер к себе в чертоги.

Сестры стали интересоваться – кто ее муж, она сначала говорила, что его дома нет, а потом сказала правду, что не знает, т.к. видела только его тень. Сестры стали ей внушать, что ее муж дракон или какая-н. еще мерзкая тварь, говорили, что у нее родятся чудовища и постепенно душенька стала им верить. Душенька решила умереть, но не жить с чудовищем, сестры же стали уговаривать убить перед смертью мужа – вдруг после ее кончины он переубивает весь их род. Меч душеньке принесли сестры, причем не простой, а тот, которым геркулес убил гидру.

Душенька пришла ночью к мужу с мечом и лампадой… муж оказался богом амуром. Но душенька пролила ему на бедро часть масла из лампады и он проснулся, увидел меч. Душенька в обмороке.

Книга третья:

Душенька изгнана из рая. Зефиры вернули ее на ту гору, откуда взяли. Душенька молит о смерти судьбу, но смерть так и не приходит.

Душенка шла по безлюдной пустыне в центре которой была гора и плакала, и кричала: «Амур, амур». Амур же за ней наблюдал с небес, он почти не сердился на нее, т.к. был уверен, что во всем виноваты ее сестры и в пустыне просил других богов охранять ее.
Потом в пустыне к ней явился Амур и сказал, что теперь она – раба Венеры и он больше не может быть с ней. Услышав это, душенька бросилась с горы вниз, но один из зефиров поймал ее. Потом она пробовала топиться, гореть, удавиться и т.д., но смерть не брала ее.

Потом она встретила старика-рыбака, он ей показал приказ венеры, что все, кто решит помочь душеньке, впадут к ней (венере) в сильную немилость.

Душенька решает просить заступничества у богинь.

Юнона ей отказалась помочь, т.к. видела в ней соперницу за Юпитера, который и так волочился за всеми (Даная). Никто из богинь ей не помог. Душенька решила идти к самой венере. В Венереном храме народ принял душеньку за венеру. В этот момент в храм зашла сама венера и оч. разозлилась за эту на душеньку и еще больше захотела погубить ее.

Венера увозит душеньку с собой и приказывает душеньке принести мертвой и живой воды (ранее из этого путешествия никто живым не возвращался). Душенька пошла. Амур, видя это, попросил зефиров помочь ей. Помогли. Душенька вернулась и принесла живой и мертвой воды, когда она шла обратно, то отпила из кувшина с живой водой, поэтому стала еще красивее.

Тогда венера послала ее за яблоками из сада гесперид (там жила Царь-девица – красавица, а яблоки охранял Кощей). Душенька справилась и по дороге назад съела яблоко и стала еще красивее.

Потом душенька ходила в ад за горшочком. Она его открыла и от туда на нее выдулась адская сажа. Девушка стала арапкой – почернела от сажи - и ушла жить в пещеру. Там к ней явился амур, они поговорили, амур принес грамоту юпитера, где говорилось, что главное – внутренняя красота. Душенька и амур взошли к богам, юпитер их поженил, а венера смилостивилась и умыла душеньку небесной росой и та стала вновь прекрасна.

У амура и душеньки родилась дочь – Услада.

Фонвизин:
Басни:

«Лесица-кознодей»:

Умер Лев – правитель. На его похороны собрались разные животные и лисица говорит, что он был справедливым: плохих наказывал, слабых – защищал, мудрым, мужественным, покровителем искуств. На это крот тихо говорит собаке, что лев не был таким, а был просто скотом злым и бестолковым. На это собака ему говорит:

Чему дивишься ты,
Что знатному скоту льстят подлые скоты?
Когда же то тебя так сильно изумляет,
Что низка тварь корысть всему предпочитает
И к счастию бредет презренными путьми, -
Так, видно, никогда ты не жил меж людьми».
«Послание к моим слугам: Шумилову, Ваньке и Петрушке»:

Лир. герой спрашивает у Шумилова, зачем существует весь мир? Тот отвечает, что не знает, он помнит только лишь, что должен служить лир.герою; является мужем его няньки и простым человеком. И советует с этим вопросом идти к ваньке (кучеру). Ванька отвечает: не знаю зачем этот свет нужен, но знаю что он дурен: кругом мотовство, ложь (слуги хотят обмануть дворецкого, дворецкий господ, а придворные – государя; святые люди за деньги продают хорошую жизнь в раю и т.д. Советует спросить у Петрушки: Петрушка отвечает, что тоже не знает зачем, но уверен, что жизнь – игра, т.к. кто-то из мужиков отпущен, а кто-то наоборот пашет в поле в три погибели – дело случая; а господа играют судьбами стран и городов.

«Бригадир»

Бригадир.

Иванушка, сын его.

Бригадирша.

Советник.

Советница, жена его.

Софья, дочь советничья.

Добролюбов, любовник Софьи.

Слуга советничий.

Намечена свадьба Иванушки и Софьи. Иванушка любит советницу (мать софьи), а она (советница) - его. Эту же советницу любит бригадир (отец Иванушки). Сотник любит бригадиршу. А софья и Добролюбов любят друг друга.

Советница и Иван открываются друг другу, раскладывая пасьянс.

Иван и отец хотят идти на дуэль. К счастью они друг друга не поняли и о дуэли не договорились, просто немного поссорились.

Раньше Добролюбову не давали жениться на Софье, т.к. он был не очень богат. Сейчас у него 2000 душ и его все резко захотели в зяти.

Разговор Бригадира и Советника. Советник говорит, что следит за женой + она ему очень верна. Потом плавно переходят на другую тему и забывают об этой.

Иван говорит, что не хочет жениться на Софье.

Иван и советница объясняются в любви к друг другу и в этот момент входят советник и бригадир. Они все слышат. Советник хочет поколотить Ивана, как будующего любовника своей жены, а бригадир – как нерадивого сына, увивающегося за старухой. Потом клубок раскручивается и все все про своих жен узнают. Свадьба Софьи и Ивана расстроена.

Софья и добролюбов женятся.
Цитаты :

Советница : Она идет за того, который был в Париже.

Боже тебя сохрани от того, чтоб голова твоя наполнена была иным чем, кроме любезных романов!

Черт меня возьми, ежели грамматика к чему-нибудь нужна, а особливо в деревне. В городе по крайней мере изорвала я одну на папильоты.

Ты не щадишь отца своего! Вот прямая добродетель нашего века.

Муж мой пошел в отставку в том году, как вышел указ о лихоимстве. Он увидел, что ему в коллегии делать стало нечего, и для того повез меня мучить в деревню.

что из Москвы присылают ко мне нередко головные уборы, которые я то и дело надеваю на голову.

Бригадир: Читать? Артикул и устав военный ;

Как можно подумать, что богу, который всё знает, неизвестен будто наш табель о рангах?

На что, сват, грамматика? Я без нее дожил почти до шестидесяти лет, да и детей взвел. Вот уже Иванушке гораздо за двадцать, а он - в добрый час молвить, в худой помолчать - и не слыхивал о грамматике.

Я тебе вытолкую все гораздо яснее. Представь себе фортецию, которую хочет взять храбрый генерал. Что он тогда и себе чувствует? Точно то теперь и я. Я как храбрый полководец, а ты моя фортеция, которая как ни крепка, однако все брешу в нее сделать можно.

Худы русские, а французские еще гаже.

Советник: Паче всего изволь читать уложение и указы.

Тебе еще до бригадирства распроломали голову, а я до советничества в Москве ослеп в коллегии.

Выдаю дочь мою против желания за ее сына, для того только, чтоб чаще возмог я по родству видеться с возлюбленною сватьею

Однако ежели у кого есть две тысячи душ, то, мне кажется, они все пороки наградить могут.

Как решить дело даром, за одно свое жалованье?

Жена какая бы ни была, да только ежели у доброго мужа, то ей и на ум не вспадет полюбить другого.

Говорят, что с совестью жить худо: а я сам теперь узнал, что жить без совести всего на свете хуже.
Бригадирша:

мои расходные тетрадки. Лучше плуты-люди тебя не обманут.

Иное говорит он, кажется, по-русски, а я, как умереть, ни слова не разумею.

Добролюбов :

Правда, только разница состоит в том, что их любовь смешна, позорна и делает им бесчестие. Наша же любовь основана на честном намерении и достойна того, чтоб всякий пожелал нашего счастия.

Сын:

Тело мое родилося в России, это правда; однако дух мой принадлежал короне французской.

Где меня ни видали, везде у всех радость являлася на лицах, и часто, не могши ее скрыть, декларировали ее таким чрезвычайным смехом, который прямо показывал, что они обо мне думают.

Всякий, кто был в Париже, имеет уже право, говоря про русских, не включать себя в число тех, затем что он уже стал больше француз, нежели русский.

Державин

«Фелица»:

Служебная карьера Д. начинается знаменитой одой "Фелица ", посвященной Екатерине.

Лир. герой восхваляет мудрую Фелицу (Екатерина вторая), которая воплощение добродетели и спрашивает у нее:

Где ж добродетель обитает?
Где роза без шипов растет?

Где отличен от честных плут?
Где старость по миру не бродит?

Лишь зла не терпишь одного;
Проступки снисхожденьем правишь.

А сам замечает, что ему ближе – спать до обеда, клубы, развлечения, отдых, мечтания.

«Видение мурзы»: (мурза – мелкий татарский дворянин)

Блажен, воспел я, кто доволен
В сем свете жребием своим,
Обилен, здрав, покоен, волен
И счастлив лишь собой самим;
Кто сердце чисто, совесть праву
И твердый нрав хранит в свой век
И всю свою в том ставит славу,
Что он лишь добрый человек;

Вдруг ему в полудреме является богиня и говорит:

Поэзия не сумасбродство,
Но вышний дар богов, - тогда
Сей дар богов лишь к чести
И к поученью их путей
Быть должен обращен, не к лести.
Это видение представилось Фелицей. После этого лир. герой сказал себе:

Что сердца моего товаров
За деньги я не продаю

«Вельможа»:

Я восхваляю не дорогие костюмы вельмож, а тех их них, кто смог проявить себя, оправдать титул или заслужить его.

О! тщетно счастия рука,
Против естественного чина,
Безумца рядит в господина,
Или в шумиху дурака.

Вельможа должен собой подавать пример, чтобы другие могли на него ровняться.

Говорит, что даже если бы Петр первый и Екатерина не были на престоле (были бы обычными людьми), их все равно можно было бы уважать за их ум, характер и т.д.

С другой стороны, описывается «плохой» вельможа, утонувший в роскоши, излишествах, забывший о людях (перед его дверьми стоит вдова – жена его убитого солдата с ребенком; старый герой войны, спасший жизнь вельможе и нищий сейчас, короче стоят все те, кому вельможа должен был бы помочь, но непомогает).

Лир. герой говорит, что сейчас воспел не вельможу как такового, а героя, защитника и советует ему не меняться и впредь.

«Осень во время взятия очакова»:

Описание погоды: мягкая осень с обычными увеселениями – охотой и т.д. - сменяется холодной зимой. Природа и все спит, только князь Потемкин не дремлет и ведет полки на Очаково.

Державин восхваляет мужество русских воинов:

Напрасно, бранны человеки!

Вы льете крови вашей реки,
Котору должно бы беречь;
Но с самого веков начала
Война народы пожирала
Дерзайте ваших вслед отцов!

А дома этого храброго воина ждет жена, скучает, волнуется за него, тоскует. Все заканчивается призывом и огромной надеждой жены, как можно скорее получить весть от мужа о взятии крепости и о его возвращении.

Биография.

Кантемир Антиох Дмитриевич (1708 – 1744 гг.), один из четырех сыновей молдавского господаря Дмитрия Константиновича Кантемира, приближенного к Петру I, дипломат (посол в Англии с 1732 года, потом в Париже), но наиболее известен как первый русский поэт-сатирик, сторонник Петровских реформ.

В детстве Кантемир получил прекрасное домашнее образование, учился в Греко-славянской академии и Академии наук. Его творческий путь начался с любовной лирики и переводов с французского, однако, первая (опубликованная в 1727 году) книга была написана на церковно-славянском языке. В 1729 году Кантемир написал свою первую сатиру («На хулящих учение»), перевел книгу Фонтенеля «Разговоры о множестве миров», которая была запрещена Елизаветой Петровной как «противная вере и нравственности». Кантемир сочинял лирические песни или восхвалял науку, знакомил русскую публику с произведениями античности (Анакреона, Горация, и др.), продолжал писать сатиры. Он переводил и современных ему писателей (напр. «Персидские письма» Монтескье), составил руководство к алгебре. В письме о «сложении стихов русских» он высказывается против польского силлабического стиха и делает попытку заменить его тоническим, более свойственным русскому языку. Наконец, он пишет и религиозно-философское рассуждение, под названием «Письма о природе и человеке». Из всего этого можно сделать вывод, что Кантемир был широко развитым (энциклопедическим) человеком, хотел, чтобы читатель понимал его, но раз такого читателя еще не было, Кантемиру нужно было СОЗДАТЬ его, нужно было научить читателя читать литературу (он стремился, чтобы все было абсолютно понятно для всех). Как выразился Белинский: «Первый свел поэзию с жизнью».

Анализ 1-й сатиры как произведение русского классицизма.

Первая сатира Кантемира - произведение рождающегося русского классицизма, где новое просветительское начало уживается с господствующим еще Средневековьем. В сатире Кантемира нет классицистической краткости и стройности, а смешение элементов эпоса, лирики и драмы, бытописание, тематические повторы, большое число действующих лиц - все это придало произведению объёмный и «пограничный» характер. На классицизм указывало двойное название: одно определяло объект обличения («На хулящих учения»), другое указывало на адресат («К уму своему»). Это сигнализировало о лиро-эпической природе произведения. Из эпоса в сатиру пришёл широкий охват событий и явлений русской жизни после петровской эпохи при акцентировании на приметах интеллектуальной и нравственной деградации общества. Лирическое в сатире проявилось в эмоциональной взволнованности повествования, открытой оценочности изображаемого, психологической напряжённости монологов.

Взяв за образец сочинения Горация, Ювенала и Буало, Кантемир сблизил русскую поэзию с европейской литературной традицией. Писатель безоговорочно принял рационалистическую эстетику классицизма, намеренно адресовав сатиру "уму своему" (ум как основа всего, прямая отсылка к Просвещению). Отсюда прямолинейность сатир Кантемира, четкое деление персонажей на положительных и отрицательных, неявное цитирование античных авторов.

Кантемир следовал теории трех стилей. Он рассматривал сатиру как жанр "низкой" литературы. Благодаря разговорно-бытовой основе сатиры Кантемира были понятны широкой аудитории читателей.

Образ лирического героя сатиры раздвоенный: с одной стороны, это образованный и умный, но не лишенный слабостей и сомнений дворянин, с другой стороны, это человек, чей разум символизирует собой идеальное, должное. Приём раздвоения личности, известный еще в средневековой литературе, обнажавшей извечный конфликт души и тела, был приспособлен Кантемиром к условиям нового времени: понятие "души" он свёл к понятию "разум", что стало символом эпохи Просвещения.

Композиция.

Двухчастное вступление подчёркивало неразрывную связь в произведении негативного и позитивного, обличительного и поучительного, потому что, согласно убеждению Кантемира, сатирик, "осмеивая злонравие, старается исправлять нравы", совершенствовать природу человека и общества.

Основная часть сатиры распадается на три составляющие. В первой части критике подвергаются нравственные пороки общества (ханжф Критон, скупец Силван). Во второй объектом обличения становятся носители социальных пороков (представители духовной и светской власти - епископ и судья). Третья часть состоит из пяти небольших отрывков, где даются сатирические портреты петиметра, дьячка, малограмотного воина, мелкого подьячего, обойдённого чинами и званиями родовитого боярина.

Заключение имеет двойственный характер, потому что автор советует Разуму отказаться от борьбы с социальными и нравственными пороками общества, так как быть сатириком опасно, можно "достать хулу злую".

Кантемир одним из первых русских писателей использовал кольцевую композицию, начав и завершив сатиру обращением к "уму своему". При этом он создал авторский комментарий, который являлся важным содержательным компонентом произведения. Примечания, где истолковывались не совсем ясные образы, сравнения, намёки, по словам автора, "к совершенному понятию" его "намерения служат".

Прием портретной галереи.

Система образов сатиры Кантемира относится к распространённому в европейском классицизме типу портретной галереи . В ней есть лишь два положительных героя - император Пётр I и образ Ума (верховный судья и руководитель). С ним автор вступает в "мысленный диалог", показывая интеллектуальную и нравственную деградацию современного общества. Все остальные персонажи сатиры предстают как носители отрицательного начала, не знающие понятия совести и чести. Однако их "ум" направлен либо на охрану старого уклада жизни и борьбу против всего нового, либо на обоснование своего поведения. Никто из сатирических персонажей не выведен Кантемиром бездушным и отрицающим просвещение, но каждый выстраивает обвинение в адрес науки так, чтобы, опорочив её, в глазах окружающих остаться честным и благородным человеком.

Кантемир создал классические образцы сатирического портрета. В парадном портрете епископа ведущая роль принадлежала костюму, который показывал социальный статус его владельца. Сосредоточив внимание на атрибутах внешнего облачения епископа ("ряса", "риза полосата", "клобук", "цепь от злата") и знаке церковной власти ("клюку пышно повели везти пред тобою"), Кантемир сознательно отвёл "лику" героя роль необязательной детали. От личного изображения осталась лишь борода, да и та воспринималась как необходимый атрибут церковнослужителя. Епископ предстаёт в сатире существом безликим и безнравственным. Возникает маскарад, где костюм скрывает истинное лицо человека, внешнее не соответствует внутреннему: бездуховность маскируется в пышные одежды архиерея русской церкви.

Художественная деталь заостряет сатирическую направленность портретной характеристики героя. В образе Критона, ханжи и невежды, связь с церковной средой подчёркивается чётками в руках героя. [В православной церкви чётки - примета чёрного духовенства, поэтому использование их мирянином свидетельствует, что он стремится слыть святее святых. "Говорящие" детали содержат и парсуна с изображением русского поклонника Бахуса: Лука румян от выпитого вина, а чревоугодие приводит героя к тому, что он начинает свою речь о вреде науки "трожды рыгнув"].

Тема ума в сатире.

Герой вступает в спор с "умом своим", чтобы подвергнуть анализу собственные идеи и поступки, и приходит к выводу об их явном конфликте с реальностью. Характер лирического героя сатиры позволяет изобразить трагедию умного человека изнутри.

Внутренний монолог по своей сути диалогичен, потому что он обращён к собственному разуму. Трагедия деградации общества дана в сатире через призму трагедии личности, разлада между неограниченными возможностями просвещённого человеческого разума и житейским опытом, подсказывающим герою, что самый безопасный путь существования в обществе - "сон разума", когда ум "покоится, не понуждает к перу... руки". Скрытый диалог в дальнейшем перерастает в открытое противостояние героя целому ряду сатирических персонажей, обладающих здравым смыслом. С позицией торжествующего здравого смысла безумен тот, "кто глаза, полон беспокойства, коптит, печалясь при огне, чтоб вызнать руд свойства".

Как и автор сатиры, который незадолго до смерти признавал, что всю жизнь трудился, "чтоб познать самого себя и научиться прямым путём истинныя добродетели ходити", дабы обрести "собственное духа... спокойство", герой находится в процессе самопознания с целью обретения гармонии внутри себя, а затем и со всем миром. Его образ не очищен от сомнений и колебаний, самоиронии ("уме недозрелый") и критики противников, которые учёных "как мору чужатся". Прав Белинский, ставя в заслугу Кантемиру то, что в его сатирах образ автора отражается "так прекрасно, так человечно".

Билет подготовлен на основе части статьи Травникова «О первой сатире Кантемира».